«От судьбы не убежишь».

Я узнаю неразборчивый, похожий на паутину почерк Богданы. Мне неприятна мысль, что она вторглась в место, где я чувствовала себя в безопасности, и меня злит смысл записки. Ведьма насмехается надо мной, давая понять, что и дальше будет меня преследовать. Она словно дает мне фору в игре, в которой точно намерена победить.

Сминаю записку и засовываю ее в рюкзак рядом с серебряной лисичкой.

– Все собрали? – спрашивает Оук, и я виновато поднимаюсь, закидывая рюкзак за плечо.

Порыв ветра развевает подол моего истрепанного платья, которое теперь еще грязнее, чем раньше.

– Если вам показалось, что мы скакали слишком быстро… – начинает принц с озорной улыбкой.

Я неохотно иду к лошади, смирившись с мыслью, что придется снова залезать в седло.

В это мгновение из темноты вылетают стрелы.

Одна из них вонзается в ствол клена неподалеку от нас, другая проносится прямо над моей головой. Третья впивается в бок лошади Тирнана, и животное издает истошное ржание. Несмотря на панику, я замечаю, что древки стрел сделаны из необработанного дерева и увенчаны вороньими перьями.

– Палочники! – кричит однокрылый солдат.

Тирнан бросает на него полный ярости взгляд, как будто он виноват в происходящем.

– По коням!

Оук протягивает мне руку и помогает забраться на Летунью. В этот раз я сижу спереди, прислонившись спиной к его защищенной металлом груди. Хватаюсь за узелки на лошадиной гриве, и вот мы уже мчимся сквозь ночь. Стук копыт подобен грому, а стрелы со свистом рассекают воздух где-то внизу, у наших пят.

Вскоре палочники появляются в поле моего зрения. Это чудовища, созданные из веток и сучков. Некоторые из них напоминают гигантских волков, другие – пауков, а у еще одного три головы, угрожающе щелкающие ртами. Мне никогда не доводилось видеть подобных существ. Несколько из них отдаленно походят на людей и вооружены луками. В груди каждого палочника торчат камни, окруженные утрамбованной землей, а их тела связывают виноградные лозы и комки мха. Но хуже всего то, что среди древесины и перегноя я замечаю нечто похожее на человеческие пальцы, кусочки кожи и остекленевшие глаза.

Меня охватывает волна ужаса.

Я в панике оглядываюсь на раненую лошадь, на которой скачут Тирнан и Гиацинт. Ее бок покрыт кровью; она спотыкается и сбивается с хода. И хотя бежит достаточно быстро, палочники ее догоняют.

Видимо, Оук тоже это понимает. Он тянет Летунью за поводья, разворачиваясь лицом к врагам.

– Можешь перелезть мне за спину? – спрашивает он.

– Нет! – кричу я. Я с трудом держусь в седле. Изо всех сил вжимаюсь бедрами в лошадиные бока и пригибаюсь к шее Летуньи, вцепившись пальцами в ее гриву.

Оук обнимает меня рукой за талию и притягивает к себе.

– Тогда нагнись так низко, как только можешь, – просит он. Второй рукой достает из седельной сумки арбалет и зубами вставляет в него болт.

Он стреляет, но даже близко не попадает в цель. Болт валится в грязь между Тирнаном и несколькими оленями, на которых скачут палочники. Времени на перезарядку арбалета нет. Но принц и не пытается, лишь делает резкий вдох, словно чего-то ожидая.

Я чувствую, как сжимается сердце. Мне отчаянно хочется уметь не только развеивать чужие чары, но и делать что-то другое. Обладай я силой Грозовой ведьмы, могла бы призвать молнии и сжечь палочников дотла. А если бы лучше умела обращаться с собственной магией, возможно, мне бы удалось создать иллюзию и спрятать нас за ней.

Внезапно болт, который выпустил Оук, взрывается синим мерцающим огнем, и я понимаю, что он все-таки не промахнулся. Палочники вспыхивают и падают со спин своих деревянных скакунов, а одно из паукообразных чудовищ бросается в сторону леса – его тоже лижут языки пламени.

Лошадь Тирнана почти нагоняет нас, когда Оук пускает Летунью в галоп. Спиной ощущаю, как принц напрягается, и оборачиваюсь к нему, но он качает головой. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы не упасть.

Одно дело – слышать о силе леди Ноури, но, увидев кусочки плоти внутри этих существ, я вдруг поняла, с какой легкостью она может собрать свой урожай. Она будет добывать части человеческих тел в городах смертных, словно горную породу в каменоломне, и вырубать леса, чтобы создать из них армию. Жителям Эльфхейма есть из-за чего беспокоиться. Миру людей есть из-за чего дрожать от страха. Все гораздо хуже, чем я думала.

Мы оставляем лес позади и оказываемся на пригородной дороге, потом пересекаем трассу. Уже поздно, и поэтому машин почти нигде нет. Тирнан накладывает на нас чары – не совсем маскировку, скорее легкий дурман. Смертные заметят нас краем глаза, но просто не поймут, что это мы. Подумают, что увидели белого оленя. Или, может быть, большую собаку. Примут нас за нечто обыденное, за то, что хорошо вписывается в их картину мира. От магии у меня чешутся плечи.

Мы скачем долго. По моим ощущениям, проходит несколько часов.

– Оук? – выкрикивает рыцарь, когда мы оказываемся на очередном перекрестке. Он переводит взгляд на меня. – Когда принца ранили?

Я внезапно понимаю, что сильнее ощущаю вес принца, как будто он навалился на меня. Его рука по-прежнему обхватывает мою талию, но он уже не так крепко сжимает поводья. Немного двигаюсь в седле и вижу, что его глаза закрыты, ресницы отбрасывают тень на щеки, а руки и ноги обмякли.

– Я не знала… – начинаю я.

– Идиотка, – бормочет Тирнан.

Я оборачиваюсь, пытаясь обхватить принца так, чтобы он не упал с лошади. Но Оук наваливается на меня еще сильнее. Его большое и теплое тело сковывают доспехи, из-за чего он становится только тяжелее, и я сомневаюсь, что смогу удержать его. Цепляюсь за него пальцами в надежде, что у меня хватит сил, но с легкостью могу представить, как принц падает в грязь.

– Стоять, – приказывает Тирнан, и его лошадь замедляет бег. Летунья тоже сбрасывает скорость, подстраиваясь под их темп. – Спешивайся, – говорит он Гиацинту, после чего толкает его в спину.

Однокрылый солдат соскальзывает на землю с такой легкостью, что становится понятно: верховая езда для него – привычное дело.

– И вот ему ты решил служить? – угрюмо спрашивает тот, бросая недовольный взгляд в сторону принца.

Тирнан тоже спускается с лошади.

– А ты предлагаешь мне вверить свою судьбы тем существам?

Гиацинт не отвечает, но рассматривает меня так, будто думает, что я могу оказаться на его стороне. Я совершенно точно не на его стороне и всем своим видом пытаюсь это продемонстрировать.

Тирнан широкими шагами приближается к Летунье, подхватывает Оука