погибли бы, если бы не я и помощь, которую мне оказывают соседи и друзья.

– Хочешь сказать, что живешь ради того, чтобы заботиться о них?

Эта девушка сошла с ума.

– Я живу ради множества других причин, Александр, – она произнесла мое имя с акцентом. – Несмотря на то, что есть люди, которые не в состоянии понять, насколько невероятно чувствительны собаки, и на какие жестокости способен человек, меня радует мысль о том, что существуют такие люди, как я. Спасение жизней кажется мне достаточно важной жизненной целью.

Я подошел к ней немного ближе. Ее решительность забавляла и поражала меня. Я слегка нагнулся, чтобы быть с ней на одном уровне.

– Я восхищаюсь твоей жизненной целью, Николь, – мне тоже захотелось насладиться ощущением ее полного имени на своем языке.

Она сглотнула и на секунду потеряла дар речи. Мне понравилось то, что мое присутствие каким-то образом заставляло ее нервничать.

Она несколько раз моргнула и сделала полшага назад.

– Все зовут меня Никки.

– Значит, Никки, – повторил я, хотя «Николь» мне больше по душе.

– А какая твоя? – ее вопрос на мгновение сбил меня с толку. – Твоя жизненная цель, какая она?

Мне не понравился этот вопрос. Я отвернулся от нее и пошел к чемодану. Она стояла и ждала, когда я соизволю разложить одежду по шкафам. До этого момента я не осознавал, что все еще был полуголым перед этой девушкой.

– На данный момент моя единственная жизненная цель – пережить этот месяц отпуска.

– Ты говоришь так, будто тебе не хочется здесь находиться.

– Нейт заставил меня приехать сюда, – я достал из чемодана трусы, рубашку и шорты и повернулся к ней. – Не возражаешь?

Николь повернулась, чтобы предоставить мне немного личного пространства. Одна только мысль о том, что я был обнажен и находился при этом с ней в одной спальне, заставила меня снова испытать эрекцию, поэтому я оделся так быстро, как только смог.

– Ты не похож на человека, который позволяет втянуть себя в то, чего он не хочет, – сказала она, все еще уставившись в стену.

– Тебе хватило одного дня, чтобы понять, что я за человек?

Она обернулась, заметив, что я подошел к ней, и видимо предположив, что я уже закончил одеваться. Никки оглядела мою одежду, и наши взгляды снова пересеклись.

– Могу ошибаться, но мое чутье подсказывает мне, что ты типичный трудоголик.

– Разве это плохо? У тебя четыре работы…

Она улыбнулась, и я почувствовал странное тепло в груди, как будто только что выпил стакан хорошего шотландского виски.

– Я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать.

Ее слова что-то пробудили в моей голове… мне не хотелось испытывать это, и уж тем более не перед незнакомкой.

– Я люблю свою работу, – сказал я.

И ведь действительно я имел в виду то, что сказал, хотя где-то в глубине души знал, что моя страсть к полетам угасла много лет назад. Все, что меня окружало, казалось, тоже отключилось, словно я внезапно перешел в режим энергосбережения. Хуже всего было то, что я даже не знал, почему это произошло.

– Ты еще не сказал мне, чем занимаешься, – сказала она приятным голосом, словно поняла, что только что задела больную для меня тему, и хотела отвлечься.

– Я пилот самолета.

Мы автоматически погрузились в неловкое молчание, которого я не понимал. Было похоже на то, будто ей на голову кто-то вылил кувшин холодной воды. Николь напряглась, и вся краска, казалось, сошла с ее лица.

– С тобой все в порядке? – спросил я, инстинктивно схватив ее за руку.

У меня сложилось впечатление, что она вот-вот упадет в обморок. Мое прикосновение заставило ее отреагировать.

– Да-да, – ответила Николь.

Она отошла от меня и пересекла комнату, пока не дошла до двери.

– Мне нужно продолжить уборку, – без лишних слов добавила девушка.

Словно не приходя в сознание, она взяла свои вещи и ушла.

«Что, черт возьми только что произошло?»

8. Никки

В глубине души я знала, что моя реакция была нечестной, и тем не менее я была благодарна тому, что у меня был повод уйти. Его откровение застало меня врасплох… это стало неожиданностью. Неужели из всех работ и профессий, которые существовали на нашей планете, этому парню пришлось посвятить себя именно той единственной профессии, которая была мне так ненавистна? Пилот самолета. Я содрогнулась от одной только мысли об этом. Несмотря на то, что моя реакция была несправедливой, я была искренне счастлива тому, что мне подвернулся повод покинуть эту комнату. Шикарную комнату в одной из лучших вилл на острове, в которой поселился этот красавчик.

Я уже видела его без футболки – мы познакомились, когда занимались серфингом, но на этот раз все было иначе. Он был самым красивым парнем, которого мне доводилось встречать в своей жизни, и он стоял прямо передо мной в шикарных апартаментах, с полотенцем, завязанным на бедрах, а вода стекала по его загорелому и подтянутому телу…

У него было такое спортивное тело, что это могло вполне считаться грехом. Его тело не выглядело так, как у типичного парня, изнуряющего себя тренировками в спортзале. Оно выглядело так, словно он занимается спортом ради удовольствия. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, поскольку мне почти ничего не было известно о нем, только то, что его звали Алекс, он был пилотом и приехал на Бали, потому что его притащил друг, и что у него было хорошее…

Я покраснела от одной только мысли о том, что видели мои глаза.

Он в курсе, что я прекрасно видела то, чем он занимался в душе? Я видела всего секунду, но этого было достаточно, чтобы у меня разыгралось воображение на тему столь мужественного и возбуждающего об-раза…

Боже, да что со мной не так? С каких пор я стала думать о мастурбирующем парне? Я сходила с ума. С тех пор, как этот парень приехал сюда, мое восприятие стало точно опьянённым. Я даже позволила ему увидеть себя обнаженной! Ладно, на самом деле, мне казалось, что между нами было достаточно большое расстояние, чтобы он меня не узнал. Ведь очевидно же, что я понятия не имела, кем был тот парень, который наблюдал за мной с балкона, но он вел себя совершенно непредсказуемо.

Однако у этого парня было не только убийственное тело, но и взгляд. Это было невероятно, у меня создавалось ощущение, что он позволяет увидеть лишь малую часть того, что скрывалось за ним. Казалось, Алекс привык