– Все это звучит прекрасно, Сычуань, главное, чтобы мы за час уложились. У нас сегодня куча дел.

– Но на все это уйдет не меньше трех часов.

Мы с Люси переглянулись.

– Может, просто сделать короткую, гладкую стрижку? – сказала я.

– Нет, ты что, – запротестовала Люси. – Как раз наоборот, тебе бы нарастить волосы не помешало.

– Вообще-то, с ее скулами может получиться неплохо, – задумчиво глядя на меня, проговорил Сычуань.

– Да ну, ба… Элли… Элли-Мишель. Не нужна тебе короткая стрижка, – упрямилась Люси.

– Нет, нужна. Хочу коротко. Хочу что-нибудь такое, чтобы волосы были легкие и гладкие. Я столько лет носила одну и ту же стрижку, этот шлем из каре, еще с тех пор, как Барбара с косичками ходила. Хочу, чтобы волосы выглядели гладкими и стильными. Хочу, чтобы хоть один день моя голова ничего не весила.

– Поверь, не стоит делать короткую стрижку. Никто сейчас так коротко не стрижется. Сейчас в моде длинные многослойные стрижки, – молила Люси.

– Люси, это мой день. И я делаю что хочу.

– Тебе не понравится.

– Я в жизни и похуже ошибки совершала.

– Отлично, только не жалуйся потом, – надулась она.

– Вы водите мотоцикл? – спросил Сычуань.

– Что? – откликнулись мы в один голос.

– Вы про шлем сказали.

Это нас рассмешило.

– Обещаю, – сказал Сычуань и взял мою сумочку, – вам обеим придется по вкусу.

Я забрала свою сумочку обратно.

– Я вам верю, – сказала я, кладя сумку на колени.

– Элли, я подержу твою сумочку, – вмешалась Люси и забрала ее.

Люси поняла, что я вела себя как типичная старушка: мы всегда держим свои вещи при себе. Барбара однажды мне на это уже указывала. Но в конце концов, я же совсем не знаю этого Сычуаня или его ассистенток. Нынешнее поколение гораздо доверчивей моих ровесников. Так что я отдала свою сумку Люси.

Многие годы я носила волосы чуть ниже плеч – во всяком случае, в мокром виде, без завивки на бигуди и лака для волос у них именно такая длина. Когда мой парикмахер делает мне укладку, начесывает и завивает их, они становятся на дюйм короче. Говарду нравилась именно такая прическа, и я из года в год соглашалась на одну и ту же стрижку, потому что она так нравилась Говарду. Я готова была что угодно отдать, лишь бы отрезать это все подчистую! Однако после смерти Говарда почему-то напрочь об этом забыла.

– Коротко и гладко, – напомнила я.

– Коротко и гладко. – Сычуань улыбнулся Люси. – Вообще приятно будет наконец сделать что-нибудь новенькое. Все эти каскадные стрижки на длинные волосы уже порядком надоели.

– А может ли кто-нибудь слегка меня накрасить? – поинтересовалась я.

– О, конечно! – Сычуань заметно воодушевился и громко позвал: – Гортензия! Сестре Люси нужен легкий макияж.

С каждым взмахом ножниц я почти физически ощущала, как груз лет сваливается с плеч. Люси с головой ушла в свою хитроумную машинку для отправки сообщений, а я наблюдала, как Сычуань атакует мои волосы. Видно было, как выражение моего лица меняется с напряженного – я даже и не знала, что у меня на лице такое напряжение написано! – на спокойное и уверенное. Я немножко вытянула вперед губы, чтобы подчеркнуть скулы. С каждым взмахом ножниц я нравилась себе все больше и больше.

– Вот черт! – громко воскликнула Люси. – Ба, со всеми этими утренними приключениями у меня из головы вылетело, что сегодня, вообще-то, один из самых важных дней в моей жизни!

– Как-как ты ее назвала? – спросил Сычуань.

– Это она мне такое прозвище дала, потому что я бананы люблю, – наплела я ему и повернулась к Люси: – А в чем проблема?

– Сегодня у меня встреча с представителем «Барнис», по поводу их магазина на Риттенхаус. Мне придется оставить тебя ненадолго.

– Нет, пожалуйста, возьми меня с собой. Хочу посмотреть на тебя за работой!

Эта мысль необычайно мне понравилась.

– Нет, ба, это я сама должна сделать. Подождешь меня немного, ничего с тобой не случится.

– Ну же, разреши мне пойти с тобой. Честное слово, я буду молчать. Можешь сказать, что я твоя ассистентка или что-нибудь в этом роде. Я возьму с собой папку-планшет и притворюсь, что делаю записи.

– Ах, как это прелестно! – с восторгом вскричал Сычуань. – Вы так гордитесь своей сестрой!

Я улыбнулась Люси, как бабушки улыбаются своим идеальным внучкам:

– Вы даже не представляете, насколько горжусь.

– Ладно, твоя взяла, – уступила Люси. – Но обещай, что ни словечка не скажешь.

– Что? – Фен ревел мне прямо в ухо, и я не расслышала.

– Обещай, что будешь молчать как рыба.

– А, да, обещаю! – И я жестом показала, что закрываю рот на замок.

– Надолго вы в городе? – поинтересовался Сычуань.

Я секунду поразмышляла над его вопросом.

– Всего на один день. Завтра уезжаю.

– Как жаль, – вздохнул он и повернулся к Люси: – Она мне нравится.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Ну вот, я закончил. – С этими словами он развернул мое кресло так, что я больше не видела зеркало. – Не хочу, чтобы вы смотрели, пока Гортензия не закончит с макияжем.

– Тогда я тоже не буду смотреть. – Люси повернулась ко мне спиной. – Тоже хочу дождаться результата.

– Договорились. Так во сколько твоя встреча? – спросила я, пока Гортензия пудрила мне лицо.

– Через полтора часа. Так что еще успеем пообедать по-быстрому.

– А стринги? – напомнила я.

– А, ну да, и стринги. – Люси засмеялась.

– Так вы выросли вместе, как сестры? – спросила Гортензия, подводя мне глаза.

– Нет, я старше Люси.

– Ага, значит, помыкали ею? – поддразнила меня Гортензия.

– Ну нет, я не могла ею помыкать. С этим ее мать прекрасно справлялась.

Я увидела, что спина Люси затряслась от смеха.

– Элли как раз всегда за меня заступалась, – пояснила она.

– Как мило! Настоящая старшая сестра, – проворковал Сычуань.

– Да, что-то вроде того, – сквозь смех проговорила Люси.

– А сколько вам лет? – спросил меня Сычуань. – Не может быть, чтобы вы были сильно старше Люси.

Люси, не оборачиваясь, потянулась ко мне и ущипнула за руку.

– Мне… скажем так, я женщина определенного возраста, – ответила я с улыбкой.

– Хорошо сказано! – Сычуань щелкнул пальцами.

– Что ж, у меня все. Готовы взглянуть на себя? – спросила Гортензия и отступила в сторону, давая Люси и Сычуаню посмотреть.