костюмированную пьесу, – встряла Эстер, угрюмая девушка, навечно застрявшая в подростковом возрасте. – Она должна поверить, с твоим-то идиотским прикидом!

Будь в теле Тиши достаточно крови, она бы покраснела от злости. Однако ей оставалось лишь выпрямиться – хотя идеальную осанку уже обеспечивал корсет на китовом усе.

– Я не позволю в свой адрес подобную дерзость!

– Вообще, идея неплохая, – вмешалась в разговор я. – Скажите доктору Сильвестр, что одна из ее коллег хочет поставить спектакль о… о… – я осмотрелась по сторонам, – женщинах-врачах Викторианской эпохи.

– Да, в то время они были, – кивнул доктор Уивер.

– Она тоже женщина-врач и должна заинтересоваться. А потом заведите разговор о недавней ужасной трагедии.

Тиша тут же просияла:

– Да! Ты прекрасно придумала, Люси! Я так и поступлю.

Эстер закатила глаза и принялась тыкать спицами пряжу. Моя бабушка, которая всегда старалась всех приободрить, не могла этого не заметить.

– Ты предложила отличную идею, Эстер! А тебе, может, стоит подружиться с молодым человеком? Я о поваре Джиме.

– Фу! Как не стыдно! Мне вообще-то всего шестнадцать!

– Я имела в виду не это. Скажи ему, что видела, как он работает на кухне в чайной. Поделись, что мечтаешь в будущем тоже стать шеф-поваром.

– Ага, – как всегда скучающим тоном буркнула девушка.

Однако я заметила, что она перестала колоть пряжу так, будто пыталась ее убить, и действительно принялась за вязание. Уже хорошо.

К концу встречи всем, кто хотел поучаствовать в расследовании, достались поручения. Остальные согласились следить за происходящим в Оксфорде во все глаза и уши и сообщать нам, если удастся выяснить что-то интересное. Чего только вампиры с их острым слухом не узнавали в пабах и на улицах!

Рейф, как ни странно, никакой задачи для себя не взял.

– А вы что будете делать, Рейф? – обратилась я к нему.

– Изучу прошлое полковника Монтегю. И, пожалуй, Геральда Петтигрю, – с холодной улыбкой сказал он.

– Вы считаете, он может быть убийцей? Или предполагаемой жертвой?

– Не исключаю ни того, ни другого. Я хорошо отношусь к Флоренс и Мэри Уотт. Если этот мужчина что-то скрывает, я выясню это прежде, чем он успеет натворить дел.

– Но Флоренс так счастлива!

– Постараемся, чтобы это не изменилось. А вы чем займетесь, Люси?

Не успела я ответить, как меня перебила Сильвия:

– Разумеется, Люси будет общаться с инспектором Иэном Чисхольмом. Он же глаз от нее отвести не может!

– Неправда! – покраснела я.

– Еще какая правда! Используй его чувства к тебе, чтобы получить информацию.

Я ощутила на себе прохладный пристальный взгляд Рейфа. Щеки запылали еще сильнее.

– Нет, он не…

Спас меня Альфред, длинноносый вампир:

– Боже мой, девочка, ты чего натворила с этим носком? Таким только кастрюли чистить!

Я посмотрела на свое вязание. К моему ужасу, Альфред был прав.

– Попробуй распутать заклинанием, – посоветовала бабушка, решив превратить мою неудачу в нечто поучительное.

Чары невидимости сейчас пригодились бы мне куда больше!

Глава 10

Следующий день начался как обычно – по крайней мере, в «Кардинале Клубокси». В «Бузине» все обстояло иначе: приехали полицейские и судмедэксперты. То и дело кто-то из них с очень серьезным и загадочным видом выносил из здания коробку или пакет.

Мы с Агатой притворялись, что происходящее снаружи нас не заботит, но обе проводили нарочито много времени у витрины: прибирались и расставляли предметы, прекрасно понимая, что отсюда открывается отличный обзор.

Я поместила на витрину связанный вручную свитер, а также схему, пряжу и спицы. Нюкта, недовольная тем, что ее сон потревожили, сердито мяукнула. Тем временем к чайной подъехал автомобиль новостного канала. Об убийстве по телевизору рассказали еще вчера, но, видимо, им нужно было снять что-нибудь свежее для вечернего выпуска.

Из новостей прошлым вечером я немного узнала о полковнике Монтегю, но эта информация не объясняла, почему его убили в чайной сестер Уотт. Он родился в 1945 году, учился в Итонском колледже[8], а после – в Королевской военной академии в Сандхерсте. После этого служил в Германии, а затем, во время Смуты, в 1970-х, его отправили в Ирландию. Далее полковник занимал административные должности вплоть до пенсии. В новостях также сообщалось, что у него остались жена и двое детей.

Возможно, если бы я не была поглощена тем, что совала свой нос в чужие дела, то предотвратила бы катастрофу в собственном магазине.

Покупателей не было. Я наблюдала за происходящим у чайной сквозь витрину – и тут Нюкта зарычала, глядя за мое плечо и округлив глаза, словно две луны.

Я обернулась. Посреди магазина стояла моя бабушка, озираясь так, словно не понимала, где находится. Она выглядела очень сонной. Я не успела ничего сообразить, а бабушка обратилась к Агате:

– Доброе утро! Чем могу помочь?

Агата уставилась на нее, а затем дрожащим пальцем указала на фотографию бабушки в красивой рамке. Ту, где была написана дата ее смерти.

– Mon Dieu! Vous êtes mortes![9] – прохрипела женщина.

Она перекрестилась и, причитая на французском, рванула к двери.

За которой стояла съемочная группа телеканала.

Надо что-то делать!

Но что? Я посмотрела на бабушку, но та, казалось, еще не до конца покинула царство Морфея. Бежать в квартиру за гримуаром времени не было – как и думать. Оставалось только действовать.

Я быстро преградила помощнице дорогу.

– Агата, стой! Я все объясню!

Женщина взглянула на меня, затем – на бабушку и снова перекрестилась.

– Non[10]. Выпусти меня!

Агата принялась отпихивать меня. Отчаяние пробудило во мне воспоминания. Я ведь вчера перед сном читала гримуар! А именно – страницу с заклинанием забвения. Я подумывала с его помощью избавиться от воспоминаний о Тодде – моем бывшем парне и гнусном предателе. Закончив чтение, я легла спать.

Я посмотрела на Агату – прямо в ее полные страха глаза. Когда наши взгляды пересеклись, я почувствовала охвативший ее ужас. Мне стало жаль эту несчастную женщину, пережившую такое потрясение. Нужно было помочь ей – и спасти нас с бабушкой.

Я хорошенько сосредоточилась и выкинула из головы сомнения. Я ощутила тепло Нюкты: она терлась о мои ноги и давала энергию, необходимую для колдовства.

Я негромко произнесла:

Ты о случившемся забудь

И дальше продолжай свой путь.

Из памяти твой страх уйдет

И в Лету навсегда канёт!

Я поднесла ладонь к губам и подула на нее, представляя, как воспоминание о бабушке улетает из головы Агаты, словно уносимая ветром пыль.

– Что я хочу, произойдет!

Воцарилась тишина. Я аж дыхание задержала. Тут Агата моргнула и заозиралась по сторонам. Она казалась смущенной, но уже не напуганной.

– Qu’est-ce qui se passé?[11] – спросила женщина.

Я взяла сумочку Агаты и протянула ей.

– Извините, но у нас нет той пряжи, которую вы ищете, – сказала я, придав голосу максимально деловой тон. – Хорошего дня!

Я открыла дверь, и женщина вышла на улицу. Она продолжала озираться, словно не очень понимала, где находится. Репортер, скучавший в ожидании новых событий в чайной, тут же подошел к ней с микрофоном в руке.

– Вы здесь работаете?

Агата посмотрела на него, потом – на магазин, дверь которого я успела прикрыть. Выглядела женщина так, словно приземлилась в аэропорту после очень долгого перелета.

– Нет. Я тут в первый раз.

Затем она ушла.

Я откопала табличку «Перерыв 10 минут» и повесила на дверь, а после повернулась к бабушке.

– Бабушка, что ты здесь делаешь? – спросила я, стараясь подавить злость.

Она выглядела не менее