тебе свечи. Только надо будет их потушить, если не хочешь спалить мой дом.

— Чинить свет вы не будете?

— Подожду до утра, это недолго. В общем, свечи у тебя, как сильно оплывут, туши их, и спи. Сладких снов…

Босс двинулся в сторону выхода.

— Нет! Постойте… Не уходите. Останьтесь, — попросила я. — Покараульте. Мало ли…

— Боюсь, мои караульные услуги будут стоить тебе очень дорого, Золотце. Очень… И не только тебе, — вздохнул Эмиль.

— Одна я не останусь.

— Как скажешь, прыгай в кроватку.

Я послушно отправилась к себе, залезла под одеяло. Босс разместился следом.

— А вы… не хотите отправиться на диван?

— Кто же тогда тебя согреет? Привидение, что ли? — пошутил.

— Не смешно.

— Ну-ну, не злись. Я и не подозревал, что ты их боишься настолько. Игры разума. Мы все иногда попадаем в ловушки. Но их легко обойти, — подмигнул Эмиль. — Просто переключиться на кое-что другое.

— Я не могу переключиться на другое, я только и думаю о том, что прочитала. Думаю и не могу заставить себя перестать думать об этом.

— Закрой глаза и просто слушай меня, — придвинулся ближе, опустив ладонь на бедро. — Я покажу тебе замечательный способ.

***

Наверное, стоило задуматься.

Критически. Логически.

Разумно, словом.

Но я не могла думать разумно, я провалилась в панику и цеплялась за Эмиля, как за соломинку. Если вдруг он решит уйти, то и я уйду глубоко в панику, сходя с ума от страха.

— Первое. Я здесь. Да, дотронься. Никуда не ухожу.

Я легла на бок, сунув подушку под голову, Эмиль переплел пальцы наших рук, подержал, потянул мою ладонь к себе и опустил на грудь.

Под пальцами оказались жесткие волоски. Я хотела убрать руку в сторону, лапать собственного начальника казалось мне неправильным, но он накрыл мою ладонь своей.

— Второе. Не спеши. Мы не делаем ничего дурного. Просто… спасаемся от обстоятельств. Если бы мы замерзали, то согрели друг друга. Ты бы согрела меня, Золотце?

— Разумеется!

— И я бы тебя не бросил. А что насчет глубоких, дремучих и неразумных страхов, есть еще кое-что, гораздо более глубокое и чувственное.

Теперь дыхание Эмиля коснулось моих губ, его ладонь поглаживало мои бедра, попу, живот, снова бедра…

Отвлекало от жутняка.

— И что же это такое?

— Вот это, Адочка. Исключительно вот это… Танец обнаженных инстинктов… — коснулся моих губ своими.

Жарко и трепетно.

Еще осторожно и нежно.

Одновременно с касанием его губ, пальцы босса передвинулись на внутреннюю сторону бедра, поглаживая его.

Язык босса толкнулся в мои губы, чувственно раздвинув их. На языке разлился вкус мяты и шоколада. Он все еще пах мороженым и собой…

Ох, в голове тренькнуло, звоночек узнавания…

Да-да, те самые сигналы, не дающие мне покоя на протяжении целого дня, сейчас звонко и громко звучали в каждой клеточке моего тела.

Это так неправильно — меня целовал босс.

Но целовался он восхитительно — брал напором, но не силой. Его губы и язык ласкали каждый уголочек моего рта, который принимал эти поглаживания и приятные толчки языка с восторгом.

Как хорошо…

Вкусно.

Он поймал мой язык, кружа вокруг него, и точно так же, вихрем, вокруг чувствительной точки между ног, закружились его пальцы.

Каким-то чудом я наскребла остатки самообладания, чтобы сказать и немного отстраниться.

— Это нехорошо. Вы мой босс…

— Я просто помогаю тебе справиться со страхом. Давай договоримся, что однажды ты оплатишь мне той же монетой. Поможешь справиться с тем, что окажется сильнее меня, и будем в расчете.

Я всего лишь на миг задумалась, что бы это могло быть.

Ничего не пришло в голову, а в это же время умелые пальцы босса, его головокружительные поцелуи и мое собственное тело начали играть против меня.

— А как же… Как же работа? — с трудом вынырнула из омута его поцелуев. — Я не хочу лишаться своего места! У вас принципы.

— Этим утром я забуду, как провел ночь, и все.

— Забудете?

— Да. Утром будет моя очередь ничего не помнить. Ни разу не напомню, какая ты жаркая, вкусная девочка, Золотце.

Глава 17

Ада

Мне нравилось, когда Эмиль называл меня “Золотце”.

В этом было что-то игривое, но в то же время глубокое, личное. По крайней мере, для меня.

Это случилось в тот день, когда я только начала на него работать. Ужасный день.

Тогда я облажалась, как только могла, не успевала ничего, путалась. Эмиль чудом терпел меня.

До конца рабочего дня.

Ведь он обещал дать мне всего один день, чтобы доказать, что я чего-то стою.

До конца рабочего дня оставалось всего несколько минут.

Я была уверена лишь в одном — я только что доказала человеку, спасшему мою жизнь, что не стою ровным счетом ни хрена, потому что я налажала всюду, где только было можно.

Эмиль подписывал контракт, его помощница перелистывала листок за листком. Кароль отвлекся, перевел взгляд в сторону, болтая с кем-то по телефону.

Я сидела на диванчике, как мокрая мышь, готовая услышать:“Спасибо, но я не нуждаюсь в твоих услугах…”

Как вдруг я заметила, что в стопку листов помощница подсунула еще один.

— Извините, Эмиль Рустемович, я забыла, что вы вот здесь не расписались.

Ручка зависла над листом бумаги.

Я могла ошибиться, но подскочила как ужаленная, оттолкнула помощницу и накрыла ладонями лист. Дорогущая перьевая ручка ткнулась мне в руку. Больно.

— Не подписывайте! Она подложила этот лист только что. Его не было! Клянусь, не было!

— И вы будете ее слушать? Этот договор просмотрел наш юрист, везде завизировал…

— Значит, я посмотрю и на то, что завизировал мой юрист. Посмотрим… — Кароль сощурился и потыкал на своем лэптопе, сравнил исходник с тем, что ему дали на подпись, потом бросил мрачный взгляд в сторону помощницы и молча взялся за телефон. — Двоих ребятсюда, ко мне. Двоих к юристу, Хохлову. Тихо, без шума. С ними нужно будет очень плотно побеседовать.