в этот момент будто отключился или, скорее, опьянел от такого страстного, напористого и дурманящего поцелуя. Мы оба старались перехватить инициативу, но я все же отступила, позволив ему быть главным. А сама улетела… До этого я целовалась только с Антоном, но он и в подметки не годился Елизару, который вкладывал в поцелуй, казалось, все, на что способен, — все свои чувства.

Потом он чуть отстранился, давая вздохнуть.

— Если я что-то говорю — я это делаю. Запомни, Малина. — И снова поцеловал. Но на сей раз более томительно и уже с меньшей страстью. Но большей нежностью. А потом, оторвавшись, провел языком по моим припухшим губам и, проведя носом по моей щеке, отстранился и вышел из комнаты.

А я… я обняла подушку, легонько прикоснулась к губам подушечками пальцев, про себя подметив, что его губы на вкус, все-таки малиновые.

Глава 9

— Фимусь, а ты берешь купальник-бикини? — спросила меня Аня по телефону.

Мы уже пятнадцать минут переговаривались, кто, что возьмет из одежды.

— Конечно, а ты?

— Я тоже.

«Ничего ты не возьмешь!» — услышала я недовольный голос Миши. Еще бы! Он ревнивый и прекрасно знал, как смотрят мужчины на его жену. А увидь они ее в таком «скромном» купальнике, вообще глаз не отведут.

— Возьму! И вообще, не спорь со мной во время ПМС!

О да, лучше этого не делать!

— Фима, я тебе перезвоню через пять минут. — И Аня тут же отключилась.

Видимо, Миша не послушался предупреждения своей жены и сейчас они бурно выясняли отношения. И, по словам Ани, обычно, эти выяснения перетекали в горизонтальную плоскость.

Как я и ожидала, Аня перезвонила не через пять минут, а через час. К тому времени я успела собрать пол чемодана.

— Ну что там Миша, успокоился? — поинтересовалась я, снимая с вешалки коротенькое белое платье и складывая его в чемодан.

— Ага, забился в угол дивана, смотрит кино и грызет яблоко. И, зараза, громко так грызет. Знает, что меня сейчас все раздражает.

Я уже представила эту картину и, не сдержавшись, рассмеялась.

— Ты где? — спросила я, когда на том конце стало тихо, только слышны шаги были. Наверное, она вышла из комнаты.

— Я тут. Просто в кухню перешла. Сегодня Мишу обгавкала за то, что громко чихает. Он так обиженно на меня посмотрел, что мне аж стыдно стало, — уныло выдала Аня, хлопнув дверцей, судя по всему, холодильника. — Еще поставил мне сейчас ультиматум: либо я оставляю этот купальник дома, либо я никуда не еду.

— А ты что?

Аня что-то прожевала и только потом ответила.

— Поворчала на него, потом сделала вид, что обиделась, спрятала купальник тайком от него в чемодан и успокоилась.

— Хитрушка, — рассмеялась я. — Он же все равно узнает.

— Ага, и накажет, — прохихикала Аня.

— Все с вами ясно, — я не могла не улыбнуться.

Миша с Аней такие забавные. Они очень подходили друг другу.

— Ну а ты как, собралась?

«Если она завтра в шесть утра не будет готова, когда мы за ней заедем, то уедем без нее!» — Опять голос моего кузена. Видимо, Аня вернулась в комнату.

— Да буду я готова!

И зачем мне об этом говорить? В прошлый раз я всего лишь на час опоздала. Правда Миша тогда был не в настроении и ворчал на меня, причитая, что больше никуда с ними не возьмет.

Мы еще немного поболтали, и в конце разговора, я все же решилась задать вопрос, который меня волновал.

— Ань, а кто еще едет на море, помимо тех пар, кто был на даче у Егора?

— Больше никто, а что?

Я не хотела спрашивать, конкретизируя, поедет Барон или нет. Но судя по всему должен поехать. Эта мысль будоражила меня, как может будоражить красивый мужчина, только что соблазнивший женщину. Помимо этого, я радовалась как ребенок в глубине души и переживала, что это все напрасно. Ведь, может, его там все же не будет, и я зря надеюсь, и ругаю себя за эту надежду. Какая мне разница, поедет он или нет?

— Ничего, — чуть тише ответила и устало села на край кровати.

— Ну, раз ничего, то тогда до завтра! — голос Ани был намного веселее моего. И скорее всего, она догадалась, что я интересовалась Бароном, а не всеми остальными.

Пока собирала вещи, из головы все не выходили прошлые выходные, когда мы все отдыхали на даче Егора и отмечали его день рождения. После того, как меня поцеловал Барон, на следующий день я его избегала. Старалась взглядами не встречаться и вообще не находиться с ним наедине. Елизар это заметил, и когда в кухне не оказалось никого, кроме меня и его, он подошел ко мне вплотную со спины и прижал своим крепким телом к столу, расставив по бокам руки, чтобы я не смогла убежать. Поворачиваться к нему лицом я не спешила или боялась… чего именно? Наверное, встретится с ним глазами, в которых я начинаю погружаться на самое их дно…

Баронов провел носом по моим волосам и прошептал, от чего волна мурашек поднялась с ног до головы, а приятная щекотка зафиксировалась в районе «солнышка».

— Хочешь побегать от меня? — я чувствовала, что он улыбался. — Ну, побегай…

Он мне разрешил сейчас, что ли?

— Посмотрим, далеко ли убежишь. — Он отстранился и сразу стало как-то прохладно.

После этого я Барона больше не видела, только слышала приятное урчание мотора его байка, на котором он уехал. Всю неделю, вплоть до отъезда, я о нем ничего не слышала. Даже от Миши с Аней. Создавалось впечатление, что Елизар затаился как хищник, выжидая момент нападения, чтобы разом обезоружить свою жертву.

Уснуть я сразу не смогла. Даже, несмотря на то, что я вымоталась, собирая вещи в поездку, и легла в три часа ночи. А вставать в пять утра. Спрашивается, зачем я вообще ложилась? Но, тем не менее, я все же, погрузилась в долгий сон.

Мне снилось, что я, одетая в свадебное платье, в котором собиралась замуж за Антона, стояла в кругу друзей, а передо мной восседали на троне мой кузен с женой. Аня в это время читала стихотворение, а все присутствующие, в лице которых были наши друзья, внимательно слушали.

Дерзкая, «колючая» снаружи

Нежная, ранимая внутри…

Тот своей ее назвать право заслужит,

Кто сумеет к сердцу путь найти.

Кто сумеет преданным быть, верным,

Ведь она уже страдала от измен,