о солдате, о его долге, судьбе. Некоторым из окружавших Батова людей казалось не очень гуманным его убеждение в том, что солдата не нужно жалеть, о нем нужно заботиться. А Батов за пройденные войны убедился, что жалость солдату не нужна, нужно внимание к нему, забота о его фронтовом быте, старание понять его душу и откликнуться на любой ее патриотический порыв, откликнуться письмом в солдатский дом, ободряющим словом перед атакой, наградой за ратное усердие. Потому что не понять душу солдата — значит не понять войны. А как тогда воевать? Потому и политработникам Павел Иванович всегда напоминал (хотя знал, что Радецкий понимает это так же, как и он), чтобы ни один отличившийся в бою солдат не остался не отмеченным. Батов не забывал при случае напомнить об этом и командирам.

Так во время форсирования Днепра у Батова состоялся разговор с командиром 27-го корпуса Ф. М. Черокмановым. Возбужденный успехом, ком-кор принялся хвалить бойцов 170-го саперного батальона:

— Каждому надо дать Героя. За два часа в полном составе стрелковый батальон переправили.

— Кто особенно успешно действовал?

— Взвод лейтенанта Швеца.

— Пришли его ко мне на НП в тринадцать ноль-ноль!

— Пришлю, товарищ командующий, если жив будет. Сейчас канат через реку перетягивают. Огня там хватает…

«Василий Швец, — пишет Батов в мемуарах, — прибыл на армейский НП, как было приказано, в 13.00, когда движение через реку прекратили во избежание неоправданных потерь. Это был крепкий, среднего роста молодой офицер, видно, недюжинной физической силы. Командир 14-й инженерно-саперной бригады подполковник М. М. Виньков представил его:

— Наш первый кандидат на звание Героя!

— Генерал Черокманов лестно отзывается о вашем взводе, товарищ лейтенант. Доложите, как действовали.

— Взвод задачу выполнил, товарищ командующий. За два часа на тот берег доставлен стрелковый батальон сто девяносто третьей дивизии.

— Кто особо отличился?

— Старшие десантных лодок сержант Рогозин, ефрейтор Макаров, рядовые Власов и Кононенко, еще сержант Тарасенко…

…Скованность у лейтенанта прошла, и он докладывал свободно, отдаваясь живому впечатлению недавнего боя. С каждым словом доклада на фоне геройских действий саперного взвода все ярче обрисовывалась одна фигура — сержанта Рогозина. Он первым доплыл до берега. В траншее схватился с немцами врукопашную. Швец говорил, что видел, как к сержанту бросилось несколько немецких солдат. Он исчез в куче борющихся тел, но вот поднялся, действуя автоматом как дубиной.

После боя за первую траншею Швец отозвал всех своих людей на берег. Стрелки дрались во второй траншее, но саперы должны были делать свое дело. Часть их обезвреживала мины. Другие повели лодки обратно. Отделение Рогозина погрузило раненых и второй раз пересекло Днепр, лавируя между разрывами снарядов, пулеметными трассами с острова Ховренков.

Правее, непосредственно против Каменки, десантная переправа не удалась. Почти вся передовая группа была расстреляна из автоматов и пулеметов. Все лодки оттуда перебросили на переправу Швеца. В третий раз Рогозин повез солдат через реку, снова вернулся с ранеными. Прибежал капитан Нилов. Взвод саперов получил новую задачу: паром на веслах движется медленно, нужно перетянуть канат — быстрее, десантники ждут пушки. Швец оглянулся, прикидывая, кто способен на это… «Перетянем!» — ответил на взгляд командира Рогозин. Лодка пошла. Со ста метров вернулась: канат перебило осколком. Потянули запасной. На середине Днепра снаряд разорвался очень близко. Семеро саперов убито. Рогозин ранен. Лицо — кровавая маска. Выбит глаз. Но он командует теми, кто остался в живых. Полкилометра каната при быстром течении — это тяжесть. Берег уже близко, но стрела выгиба большая. Не хватает. Саперы со своим командиром прыгнули в воду, с помощью подоспевших стрелков дотянули канат и закрепили. Рогозин приказал грузить раненых.

— На обратный путь у него уже не хватило сил, — говорил В. В. Швец. — В лодке потерял сознание. В беспамятстве был доставлен в госпиталь».

…В полдень командарму доложили, что в 193-й дивизии А. Г. Фроленкова за первым эшелоном уже переправляется второй, на западном берегу ведут бой еще два батальона 685-го полка, полковая артиллерия уже за Днепром. По темпам и бесстрашию 193-й не уступает 106-я дивизия полковника М. М. Власова.

К утру следующего дня разведчики Кузовкова отбили у немцев Шитцы, душившие огнем десантников. К 17 октября за Днепром был почти весь корпус Черокманова, в тот же день его части освободили Лоев… За пять дней вся армия переправилась через Днепр. Ее плацдарм на правом берегу охватил примерно 18 километров по фронту и 13 в глубину.

Бессмертный, массовый, поистине народный подвиг! Генерад Черокманов и сержант Рогозин, ефрейтор Колодий и полковник Власов, генерал Фроленков, капитан Кулешов, лейтенант Швец и полковник Кузовков, рядовой Воликов, генерал Иванов, подполковник Малоног, майор Бахметьев, сержант Пахомов, подполковник Сидоров, майор Сорокин, капитан Шевелев, сержант Воронин, старший лейтенант Бутылкин и многие другие бойцы и командиры 65-й армии сказочными богатырями вышли на правый берег Днепра. 183 стали Героями Советского Союза. И командарм Павел Иванович Батов среди них.

Лишь победители знают цену победы

На любовно вспаханном, обласканном тишиной и теплыми дождями поле неподалеку от Паричей — островок войны: ржавая колючая проволока, несколько шагов осевшей с годами траншеи, остатки блиндажа. Люди сохранили этот островок в память о том лете 1944 года, когда здесь бушевало сражение, блистательно завершившее освобождение исстрадавшейся в оккупации Белоруссии и обеспечившее нашим армиям выход на главное направление завершающего этапа войны — берлинское.

Как раз из-под Паричей наступала в то лето 65-я армия. Сюда привели ее нелегкие дороги. Позади остались форсирование Днепра и прорыв надвинских позиций. Осенние дни 1943 года стали знаменательными для 65-й. Фронтовое командование возложило на нее задачу нанести главный удар по позициям немецко-фашистских войск в Полесье, лишить важных коммуникаций гомельскую группировку врага и создать для нее угрозу окружения. Рокоссовский принял смелое и очень редкое в боевой практике решение — отдать все фронтовые резервы в одну армию и там ввести их в действие. 65-я, как выразился командарм, разбухла до восьми корпусов. Собрать, сжать в кулак, нацелить такую массу танков, артиллерии, конницы, пехоты и ударить по врагу… Тут нужны были высокоорганизованный штабной организм, безупречно отработанная система управления во всех звеньях, уверенность в каждом, кто отвечал за взаимодействие, за связь, тылы.

Командующий фронтом не ошибся. Армия справилась, хотя ей пришлось нелегко, — гитлеровцы, обороняясь, нанесли сильные танковые контрудары, заставившие местами попятиться. Однако в конечном итоге цель оказалась достигнутой: гомельская группировка врага потеряла полесскую опору и, чтобы не попасть в петлю, вынуждена была отступить. В конце 1943 года общими усилиями с 48-й армией 65-я освободила Речицу, отбила у гитлеровцев Василевичи, а в январе нового, 1944 года