Звонки в Эспивилл и Гловерсвилл также оказались безрезультатными. Клаудиа Лансфорд, которую полиция городка представила как ближайшую родственницу миссис Кэффри — она была ее племянницей, — сообщила, что ничего не слышала о тете и, на повышенных тонах, что ее это вообще не тревожит. Ни одно из местных такси не подбирало Аду ни на вокзале, где периодически появляется много людей, никто ее не видел и на автобусной станции. Друг, о котором Ада как-то упомянула Джульет, Мэтт Маклорин, тот, что обычно сопровождал пожилую даму на поэтические чтения в Олбани, в последний раз получал известие от Ады накануне ее отъезда в Манхэттен.

В Нью-Йорке никто похожий на миссис Кэффри не появлялся ни в больницах, нив приютах. В морге — тоже. Описание рукописи было передано в Национальный центр расследования уголовных преступлений, но до сих пор ни один из дилеров не сообщал о том, что видел ее. Мюррей и Лиззи посвятили этому делу все выходные. К воскресенью у них было три кандидата, одного из которых предположительно видел Эрнесто Герро, а именно: Фитцджон, Дено — букинист был примерно пяти футов и десяти дюймов ростом, невысок, но ладно сложен — и Даг Ренни. Мистера Дено Герро видел по крайней мере однажды, когда тот посещал мисс Бодин. Сначала ему показалось, что именно этот человек был в пятницу с миссис Кэффри.

Но когда детективы, во второй половине дня в воскресенье, снова побеседовали с ним, Герро передумал. Он не был вполне уверен в том, что миссис Кэффри вообще была вместе с тем человеком, которого он заметил. Это мог быть просто какой-то парень, который шел за ней по тротуару. А если хорошенько подумать, может быть, он вообще не видел миссис Кэффри дважды. Он вообще-то тогда и думать не думал о ней; был занят тем, что убирал снег с тротуара, а в любую из его смен мимо дома проходят тысячи человек. В тот же раз он очень устал, работал две смены подряд, потому что ночной портье не мог выйти на службу из-за снега.

Это было, вне всякого сомнения, тщательное расследование, и к понедельнику, когда Лэндис позвонил Джульет, чтобы сообщить ей о результатах, в его голосе были такие нотки, по которым можно было заключить, что он предполагает наихудшее. Во вторник утром, когда вошла Эймс сказать, что звонит Лэндис, тревога овладела Джульет столь же стремительно, как своей жертвой овладевает тиф, как выразилась бы Кэтрин Уокингшо.

— Джули, — прозвучало в трубке. На этот раз Мюррей не кричал, а говорил тихо, почти ласково. — Послушай, мне очень жаль, но только что сообщили: сегодня утром в нашем административном округе обнаружили тело, и, по-моему, это твоя знакомая. На ней было котиковое пальто, описание которого ты дала. Увы, обнаружены даже малиновые перчатки, шляпка, а также малиновая сумочка с карточкой социального страхования на имя Ады Кэффри. Рукописи, впрочем, не оказалось. Впоследствии нам понадобится кто-нибудь из ее родственников для официального опознания. Но в практическом плане, как ты думаешь, не могла бы ты приехать в морг и посмотреть?

Джульет поборола в себе малодушное желание ответить «нет», повесить трубку и забыть о том, что она вообще когда-либо слышала о существовании Ады Кейс Кэффри.

— Если это поможет делу, — сдержанно ответила она тонким голосом.

— Я мог бы попросить Сузи Айзенман…

— Нет, все в порядке. Где была… — последовала пауза, пока Джульет собиралась с духом произнести слово, — где обнаружено тело?

— В пластиковом мешке для мусора, засунутом под багажник «ниссан кстерры», запаркованной на Риверсайд. Прямо рядом с твоим домом. Кто бы это ни сделал, он сделал свое дело аккуратно: сунул мешок под машину — кстати, бросил туда же кошелек — и крепко завязал. Никто ничего не знал, пока хозяин не вышел с лопатой, чтобы откопать машину из-под снега. Этого человека задержали, и он сейчас еще здесь, но, по всей видимости, он этого не делал. Мужику самому почти семьдесят, пуэрториканец, владелец химчистки в Гарлеме. Трудно найти какую-нибудь связь.

— Куда нужно приехать?

— Я возьму машину и заеду за тобой, — предложил Мюррей. — Через пятнадцать минут, годится?

Джульет отдала написанные страницы Эймс и оделась для выхода в город, пребывая в каком-то трансе. Сойдя вниз, она скользнула на место пассажира, поцеловала Мюррея в щеку. Щека оказалась колючей, как у Папочки из книги «Похлопай милашку».

— Я сожалею по поводу того, что случилось, — сказал он, пожимая ее руку.

Несмотря на то что они впервые за много месяцев остались наедине, ехали они по городу в основном молча. Джульет спросила Мюррея, как он провел Новый год («Спокойно») и сумел ли выкроить время на ваяние («Немного»). Если его и интересовало, как она сама провела новогодний праздник, то он только подумал об этом. Ей пришло в голову узнать, почему Лэндис не пришел на праздник Нового года в день открытых дверей в колледже, куда она его пригласила — он даже не удосужился ответить, — но тут же Джульет решила не поднимать этого вопроса.

— Можно определить, как она умерла? — спросила она вместо этого еще более тихим, чем обычно, голосом.

— Ну, пока официальной экспертизы не было. Но ребятам кажется, кто-то ее задушил. На лице так называемые петехиальные кровоизлияния, которые появляются при зажатии яремной вены. А на шее у нее имеются признаки удушения руками. Кроме того, то, как она лежала…

— Нет, нет, хватит, — еле вымолвила Джульет и попыталась улыбнуться. — Извини, что я спросила.

Остальную часть пути проделали молча. У морга Мюррей запарковал машину и зашел со стороны Джульет, чтобы проводить ее внутрь. Она было задержалась на ступеньках, но потом заставила себя шагать дальше. Джульет страдала повышенной чувствительностью к запахам. Мир для нее был постоянным источником ощущений, которые она не могла игнорировать. От Мюррея, к примеру, пахло дезодорантом «Меннен», мылом «Айвори» и кофе, который он пил тем утром. В машине, в которой они приехали, был застоявшийся запах чьего-то пота и бутерброда со свининой, который, вероятно, полночи пролежал в «бардачке». Зловоние, стоявшее в морге, вызвало у Джульет чувство благоговейного ужаса.

Впрочем, сюда, на этаж, где располагались административные службы, проникал лишь легкий запах химикалий, если это были именно они. Мюррей провел ее в небольшой мрачноватый холл. Заполняя бланк, удостоверяющий ее личность, Джульет все еще убеждала себя в необходимости посещения тошнотворной комнаты, полной огромных «картотечных ящиков», один из которых выдвинут, чтобы показать тело Ады.

Но так было прежде, сообщил ей Мюррей.

— Мы обнаружили, что некоторых процедура травмирует, и теперь показываем для опознания фотографию, сделанную аппаратом типа «Полароид», за которой я сейчас и схожу.

Мюррей отсутствовал несколько минут и вернулся с прямоугольной, сделанной совсем недавно фотографией лица старой дамы — вполне мертвого, но лишь слегка изменившегося. (Джульет показалось, что она чувствует запах проявителя). Джульет сразу опознала ее.

Но желудок угрожающе сжался, она почувствовала, как бледнеет. Мюррей тактично убрал снимок.