Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ченнинг!.. — В шепоте Кендис явственно прозвучали смятение и ужас. — Неужели ты настолько испорчен, что…
— Мне просто интересно. — Он насадил на вилку маленькую картофелину и подмигнул сестре.
Келси, ободренная его поддержкой, улыбнулась.
— Я обязательно расспрошу, — заверила она брата, а сама подумала: «Боже, неужели только Ченнинг и я способны относиться к этому как нормальные люди и не устраивать драму из-за ерунды? Им бы радоваться, что я не помчалась за утешением к психоаналитику и не стала восстанавливать равновесие с помощью спиртного. Только я сама способна решить эту проблему, и, видит бог, я стараюсь изо всех сил!»
— Ты думаешь только о себе, — заявила Милисент, с осуждением поджав губы.
— Вот именно. Я думаю о себе, — Келси решительно отодвинулась от стола. — Возможно, вам будет интересно узнать, что обо всех вас Наоми говорила только хорошее, — сказала она, обращаясь к отцу. — Она не вынашивает никаких коварных планов и не собирается настраивать меня против тебя. Впрочем, она все равно бы не смогла.
Поднявшись, она подошла к Филиппу и, наклонившись, поцеловала его в щеку.
— Спасибо за обед, Кендис, все было очень вкусно, но мне нужно еще попасть домой, чтобы собрать вещи. Позвони мне, Ченнинг, если у тебя будут свободные выходные. Спокойной ночи, бабушка.
С этими словами она быстро вышла из столовой и, едва закрыв за собой дверь, глубоко вздохнула. В воздухе явственно пахло свободой, и Келси была настроена наслаждаться ею.
Рано утром Герти уже встречала Келси у дверей усадьбы.
— Вот и ты. — Она выхватила из рук Келси чемоданы прежде, чем та успела возразить. — Мисс Наоми в конюшне. Мы не знали, во сколько ты приедешь, и она велела мне тотчас позвонить…
— Нет, не надо ее беспокоить. У нее, должно быть, полно дел. Давай я возьму чемоданы, они тяжелые.
— Делов-то… Я сильная как лошадь. — Герти попятилась от нее, не переставая лучезарно улыбаться. — Пойдем, я провожу тебя в твою комнатку. Ступай-ка за мной, дочка. Вон ты какая большая… Я буду звать тебя мисс Кел.
Несмотря на свои низкий рост и худобу, Герти поднималась вверх по лестнице без видимых усилий, не переставая при этом болтать.
— Мы все приготовили к твоему приезду. Я была так рада, что мне опять нашлось дело. Мисс Наоми-то прекрасно сама обходится, ей почти и не нужно, чтобы я ей помогала.
— Я уверена, что ты все равно ей нужна.
— Ну, разве что для компании. Ведь мисс Наоми и ест точно птичка, и всегда сама себе сготовит; я, бывало, спрошу у нее, когда обедать-то будете, а она отвечает — я уже поела. — Герти повела Келси по широкому коридору, застеленному вылинявшей дорожкой, в рисунке которой еще можно было угадать розы. — Иногда, правда, к ней приходят люди, но уже не так часто, как прежде, и больше по делу. Раньше-то здесь постоянно бывали вечеринки, гости всякие толклись…
По всему было видно, что тех, прежних, гостей Герти не одобряла.
Наконец она толкнула дверь и, шагнув в комнату, водрузила оба чемодана Келси на кровать с балдахином.
Комната оказалась очень светлой благодаря широкому двойному окну, обращенному на холмы. Еще два узких окна выходили в сад. Глубокие, насыщенные краски и растительный орнамент обоев придавали спальне очень стильный европейский вид.
— Какая прелесть! — Келси подошла к туалетному столику из вишневого дерева, на котором стояла цилиндрическая хрустальная ваза. Из вазы остроконечными копьями торчали свежесрезанные тюльпаны, еще не успевшие раскрыться. — Все равно что спать в саду.
— Раньше это была твоя комната. Конечно, тогда она была обставлена по-другому. Все здесь было розовым да белым, как карамелька. — Герти прикусила губу, заметив промелькнувшее в глазах Келси удивление. — Мисс Наоми сказала, что, если тебе не понравится, ты можешь занять комнату напротив.
— Нет, я останусь в этой. — Келси подождала, не нахлынут ли на нее ностальгические воспоминания. Они не нахлынули. Единственное, что она испытывала, это любопытство.
— Ванная комната вот здесь. — Стремясь угодить, Герти распахнула дверь. — Если понадобятся еще полотенца, ты скажи. И вообще, если чего захочешь — прямо мне и говори. А сейчас я пойду позвоню мисс Наоми.
— Нет, не надо! — Келси импульсивно повернулась к выходу. — Я сама к ней схожу, а распаковать вещи можно и потом.
— Я разберу твои чемоданы, дочка, не беспокойся. Сходи, погуляй, осмотрись. Обед будет после полудня, но я могу сделать для тебя бутерброды и разогреть чай. Только кофточку-то застегни, воздух еще холодный.
Келси машинально подняла руку к воротнику и с трудом подавила улыбку.
— Хорошо, обещаю вернуться к ленчу.
— Заставь свою мамочку тоже прийти, ей нужно поесть.
— Я. ей передам.
Келси вышла, а Герти со счастливым лицом взялась за чемоданы.
Спускаясь по лестнице, Келси испытывала сильный соблазн быстро осмотреть дом, заглянуть в комнаты и исследовать полутемные, прохладные коридоры, но решила, что это может подождать. Несмотря на то, что стоял самый конец зимы, день выдался на удивление солнечным. И, как надеялась Келси, многообещающим.
Она не собиралась начинать свой визит с погони за тенями прошлого. Она еще успеет сделать это, когда представится подходящий момент, а пока… пока она может без всякого вреда для себя насладиться погожим днем, проведенным на природе и не отягощенным никакими заботами личного свойства. Так приятно пахли первые цветы и молодая трава, таким завораживающе-прекрасным был вид на холмы, по которым бродили лошади, таким голубым казалось небо, что затвориться в четырех стенах в поисках следов двадцатилетней давности было бы верхом глупости. Разумнее всего было бы рассматривать предстоящее пребывание в «Трех ивах» как короткий отпуск, ибо Келси почувствовала, насколько сильно она нуждалась в том, чтобы выбраться из ограниченного пространства своей уютной квартиры и отвлечься от бумажной работы, только собирая свои чемоданы перед поездкой. Да и наука жить одной, которую она начала постигать заново, тоже давалась ей нелегко.
А здесь, подумала она, ловя в воздухе острый лошадиный запах, здесь можно научиться чему-то совсем другому. Мир скачек, его законы, люди и сами благородные животные, вокруг которых кипело столько страстей, — все это Келси знала больше понаслышке и была не прочь познакомиться поближе с тем, что казалось со стороны таким привлекательным и празднично-ярким.
Итак, решено: она будет учиться, будет изучать этот загадочный мир. И это, несомненно, поможет ей лучше понять мать.
Как и в прошлый ее визит, возле конюшен жизнь била ключом. Грумы прогуливали лошадей, шипела вода, вырываясь из черных резиновых шлангов, блестели мокрые лошадиные бока, работники сновали туда и сюда, держа в руках охапки соломы или катя тачки с прессованным сеном. Стараясь не замечать направленных на нее — и искоса, и в упор — взглядов, Келси переступила порог конюшни.