С его появлением в их жизни всё изменилось. Теперь они больше не принадлежали самим себе.

Его принесла в клюве большая белая птица и положила к их ногам. Маленький беззащитный комочек с крошечными ручками и ножками и огромными всепонимающими глазами, смотревшими на них с безграничным доверием и любовью.

Глядя на это чудесное создание, Адамис чувствовал радость и боль одновременно. Радость от того, что в их мире появился новый обитатель, а боль – от того, что он вынужден будет существовать в таком уродливом, мрачном и опасном месте. Его появление приносило в их жизнь радость и свет, но было в этом и нечто противоестественное и неправильное, как будто всё должно было произойти совсем не так, как будто он был создан для того, чтобы жить в сияющем, прекрасном мире, а здесь, у них, появился вследствие какой-то страшной ошибки. Всей душой Адамис чувствовал, что это существо чуждо их миру, что оно не принадлежит ему, как будто тут присутствует лишь малая часть, слабый отблеск его души, а бо́льшая часть находится в каком-то другом, неведомом им месте. С первой секунды его появления Адамис знал, что будет всегда заботиться о маленьком человеке, любой ценой защищать его от всех опасностей.

– Как тебя зовут, малыш? – спросила Иветта, когда большая птица с длинным красным клювом снова взмыла в небо, оставив их наедине с новым жителем этого мира.

– Агапэ, мама! Меня зовут Агапэ, – тихо ответил он.

Сердце Иветты зашлось от нежности, когда она услышала это слово – «мама». Она ещё не знала, что оно означает, но сразу почувствовала, что от этого слова веет теплом объятий, радостными улыбками, колокольчиками весёлого смеха. В этом слове заключался целый мир, полный счастья и любви. Но было в нём и предчувствие сильнейших страданий, которые выпадут на её долю. Однако Иветта теперь готова была пойти на любые муки, лишь бы услышать ещё хоть раз слово «мама» из уст Агапэ. Она поняла, что именно этого человечка она ждала всю свою жизнь, и всё, что с ней когда-либо происходило, было лишь подготовкой к его появлению.

– Кто ты и зачем пришёл в наш мир? – спросил Адамис.

– Я ваш сын, а вы – мои родители. Меня послали, чтобы в мире умножилась жизнь, появилось Общество, как вы и хотели, – сказал Агапэ, глядя на них своими внимательными, немного грустными глазами.

Адамис с Иветтой, действительно, уже довольно давно всей душой желали появления в их мире других людей, таких же, как и они сами. Они всё чаще приходили к Проповеднику и слушали его рассказы об Обществе. Его слова казались им очень правильными, и они нередко мечтали о том, как их жизни обретут смысл, когда у них наконец-то будет это самое Общество. Эти рисуемые ими в воображении картины казались такими заманчивыми, что им хотелось всё время быть среди людей, пусть даже и не в реальном мире. Поэтому влюблённые то и дело обращались к Горцу за вином, которое давало им возможность побыть в гуще толпы или на какой-нибудь многолюдной вечеринке. То веселье и оживление, которые там царили, опьяняли и кружили голову, но не давали чувства удовлетворённости. В глубине души Иветта и Адамис понимали, что всё это лишь иллюзия Общества, и после каждого такого путешествия им становилось только хуже.

Но сейчас, когда белая птица принесла им Агапэ, Адамис почувствовал, что всё стало совсем по-другому. Этот человечек был действительно настоящим, даже более настоящим, чем весь окружающий мир. И он был их сыном – продолжением их самих, порождением их любви.

Адамис вспомнил свою давнюю мечту о том, чтобы в их с Иветтой союз вошёл кто-то третий – тогда их любовь стала бы более полной и целостной. И наконец эта мечта сбылась – появился Агапэ, их сын, и теперь жажда новой любви, так долго мучившая Адамиса, будет наконец удовлетворена. Они смогут познавать друг друга целую вечность, и их счастью не будет конца. Но тут Адамиса пронзила страшная мысль. Агапэ – плод их любви, а любовь эта уже давно стала незаконной и болезненной, приносящей одни страдания. Значит, и плод этой любви изначально обречён на страдания и муки. И виноваты в этом они сами – они сами обрекли самое дорогое для них существо на такую ужасную жизнь. Но, может быть, ещё возможно всё исправить? Может быть, если они будут любить и оберегать Агапэ, то смогут изменить его судьбу? Адамису хотелось верить в это…

«Какой же он слабый и беспомощный! – думала Иветта, глядя на сына и всё ещё не решаясь прикоснуться к нему. – И как же, наверное, мы ему нужны. Без нас он совсем пропадёт в этом суровом мире». Но тут же она почувствовала, что, несмотря на его слабость и кажущуюся неприспособленность к жизни, он им гораздо нужнее, чем они ему. Ей почудилось, что в этой слабости заключена огромная сила, которая может перевернуть весь мир. В душе её вспыхнул слабый огонёк надежды. «Придёт час, и твой сын спасёт тебя от тебя самой!» – услышала она внутри себя незнакомый голос, и сердце её сжали невидимые тиски от предчувствия великого и страшного предназначения её маленького сына. Она снова посмотрела на Агапэ, но уже совсем другими глазами. Ореол тайны окутывал маленького человека. Радость и печаль, страдание и освобождение, могущество и покорность мистическим образом переплетались в его судьбе, до времени скрытые под покровом немощной плоти.

– Что же нам с тобой делать, мой милый Агапэ? – подумала Иветта, и тут же поняла, что произнесла свои мысли вслух.

– Вы будете меня воспитывать, а я буду вас слушаться! – ответил её сын, снова превращаясь в слабое, беспомощное существо, нуждающееся в их опеке и защите.

* * *

Конечно, они баловали его. Любимец родителей, свет их очей и радость сердец, Агапэ не знал ни в чём отказа. Адамис с Иветтой наперебой старались угодить ему – покупали разноцветные игрушки, придумывали увлекательные игры и забавы, осыпа́ли ласками и ворковали над ним, как голуби над своими птенчиками.

Мир, хотя внешне и остался тем же, как будто посветлел и вновь окрасился разными цветами. Влюблённые заново учились радоваться и наслаждаться жизнью. Оковы тоски и страха, сковывающие их сердца, наконец спали, и ощущение свободы затопило души, вымыло из них все скопившиеся тревоги и печали. Это новое их состояние было похоже на весеннее половодье из давнего видения, навеянного когда-то чудесным напитком Горца, когда они наблюдали, как вешние талые воды омывают землю, унося с собою почерневший снег, грязь и сор, и земля постепенно пробуждается к новой жизни. Иветта и Адамис упивались своим материнством и отцовством, как молодым вином. Сын вновь сплотил их, сделал одной семьёй, вернул утраченную было любовь.

Вся их новая жизнь вертелась вокруг Агапэ, всё было подчинено тому, чтобы доставить ему максимум удовольствия и радости. Они старались провести вместе с ним как можно больше времени, каждый миг жизни посвятить ему, боясь упустить хоть один его взгляд или улыбку.

Агапэ за всё благодарил родителей и стремился всем своим видом показать, что рад их вниманию и заботе, но какая-то часть его души всегда печалилась и мешала полностью погрузиться в развлечения и игры. Адамис с Иветтой чувствовали это и старались ещё лучше занимать сына, ещё сильнее любить его, дарить ещё больше игрушек и сластей.