— Как врезала?

— Да кулаком, прямо под дых, он и скопытился. Хотел мне в ответ треснуть, да Кайрат заступился, и скрутил его.

— Ну, Ленуська, ты вся в мать! Та тоже на драку резкая. Слушай, а может Гендос прав?

— В чём прав?

— Ну… Я шью, вот давеча в горящую избу вошел, осталось только коня на скаку остановить, и совсем бабой стану.

— Юра, всё-то ты шутишь, а дело серьёзное.

— Плюнь и разотри.

— Ага, плюнь! Генка сказал, что из ансамбля уходит, и Олька Чернышевская тоже. Она в Генку втюрилась, и за ним как на прицепе бегает.

— Ленуська, как же так? У тебя с Геной было всё всерьёз.

— Да ну его, кобелину перхотного. Он же за любой юбкой бегает, а я для него как надёжная пристань.

Мдя… Генка действительно кобель ещё тот. В той жизни Ленуська прожила с ним без малого тридцать лет, а он все эти годы не уставал бегать налево. Трижды у них доходило до развода, но каждый раз Ленуська прощала: то ради детей, то ради внуков. Может в этом мире она найдёт мужа получше?

— Ну, смотри сама. Ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Слушай, а может, вы ещё помиритесь?

— Не-а. Я другого разглядела, вот уж парень так парень!

— Ну и ладно. Раз уж так складывается, то кем мы заменим Генку и Олю?

— Пфе! Ты знаешь, сколько ребят к нам просится? Но мы возьмём Серёжу Рыжова и Иринку Перепеляк.

— Чем они хороши?

— Серёжка классно поёт. Правда, ни на чём не играет. А у Иринки и голос хороший, правда, негромкий, и она ещё играет на скрипке.

— Ну что, прекрасно! А что говорит Ирина Сергеевна?

— Сказала, что возможно так даже и лучше. Мол, ей неудобно гонять родного племянника.

— Ну и ладно, Ленуська. Репетируйте, тебе я поручаю поддерживать дисциплину в группе, и выполнять все распоряжения Ирины Сергеевны.

* * *

В больнице, как и обещал Борис Иванович, я отлежал неделю. Ежедневно ко мне приходили посетители, однажды даже пришла Ирина Сергеевна, и только Гена не пришёл ни разу. Неужели он так обиделся на меня из-за плюхи, которую ему отвесила Ленуська? Если так, то тогда и чёрт с ним, с таким обидчивым, хотя… Нет, всё-таки обидно: Бобрик с ним всю жизнь дружил, впрочем, никогда не имел никаких дел, особенно денежных.

С другой стороны, случай с Геной показывает, что моё знание будущего близких мне людей значит немного: в той жизни у Бобрика не было перелома ноги, да и Валерка Иваниенко благополучно сгорел, да так, что от него осталась лишь горстка костей. И Оля Чернышевская тогда не увлекалась Генкой: Бобрик рассказывал, что она всегда водилась парнями старше себя, и к концу десятого класса забеременела от ударника из челябинской группы, которая заезжала с «чёсом» в наш посёлок.

На четвёртый день моего больничного лежания приехал отчим. И привёз пять пар костылей: трое взрослых и двое детских. Тут же, оповещённый персоналом, пришёл врач.

— Ну-ка, Владимир Алексеевич, показывайте, что за чудо-приспособления вы нам привезли?

— Здравствуйте, Борис Иванович! — вставая поприветствовал его отчим — Вот для сына, по его чертежам, сделал новомодные костыли, надо бы испытать.

— А пять пар зачем? У Юрика только две ноги, или я ошибаюсь?

— Остальные для испытаний. Мне Давид Иосифович, наш главный инженер, сказал, что для оформления патента на вот эту пару — отчим подал врачу костыли с локтевым упором, согнутые из цельной трубки, только в нижней части имеющие телескопические удлинители — нужны натурные испытания, вот мы с Юрой и хотим вас просить испытать их и выдать отзыв.

— О, да тут попахивает научной работой? Охотно возьмусь! Но для начала покажите, как пользоваться.

— Давайте мне! — беру пару костылей, регулирую их под свой рост, и делаю несколько шагов по палате.

— Хм… А ведь действительно неплохо! — врач в восторге — Ну-ка, Владимир Алексеевич, дайте попробовать!

Борис Иванович покрутил костыль в руках, так и эдак приладился, попробовал разные регулировки под рост, и, вытянув вперёд одну ногу, резво поскакал по коридору.

— Гениально! — заявил он, вернувшись — Вместе изобрели, или один вы, Владимир Алексеевич?

— Наоборот, один Юра! — счастливо улыбаясь, ответил отчим — Я только прикинул под каким углом гнуть трубку, да ещё пару-тройку мелочей, а всё остальное сын придумал сам.

Врач подошел ко мне и пожал руку:

— Эти твои костыли очень облегчат жизнь многим тысячам людей. Спасибо тебе, Юрий.

Неожиданно для самого себя я покраснел. Проблема плагиата меня не волнует совсем, хотя бы потому, что пять моих инициативных разработок там, в будущем, были украдены канадской фирмой, так что один канадец ответит за других, вот и все дела. А если, паче чаяния, костыли уже запатентованы, то запатентуем наконечники, амортизаторы, форму ручек и упоров… Патентное право — очень хитрая штука, надо только будет подкинуть эти мысли тем, кто будет возиться с патентами.

— Ну, это самое малое, что я могу сделать. — промямлил я в ответ.

— А что, у тебя есть и другие идеи? — сделал стойку Борис Иванович.

— Есть, и немало. — скромно сообщил я — Складные кресла-каталки, носилки-каталки, приспособления для обучения ходьбе…

— Юра, ты это всерьёз? Расскажи, что за приспособления для обучения ходьбе?

— Да всё довольно просто: вот, скажем, здесь в коридоре, под потолком крепим направляющую, типа тавр или двутавр. По направляющей пускаем тележку. К тележке крепим трос с амортизатором, а к нему подвесную систему по типу парашютной. Пациент ногами касается пола, а основную нагрузку принимает на себя подвесная система. Таким образом, люди смогут заново учиться ходить.

— Точно-точно! — загорелся Борис Иванович — Отличная идея! Разве что для спинальников подвесную систему надо проектировать специально. И я даже представляю, как. Юрий, возьмёшь меня в соавторы? На основную идею я не претендую, а вот над разными видами подвесок поработал бы охотно.

— Буду только рад, Борис Иванович. Только если Вы не возражаете, третьим соавтором будет папа, а четвёртым моя сестра Елена. Понимаете, от меня — голая идея и наброски, от Вас создание специализированных приспособлений, от папы детальная проработка и изготовление механической части, а сестра займётся всем, что связано с шитьём. У Ленуськи светлая голова и золотые руки, и Вы, Борис Иванович, ещё не раз в этом убедитесь.

Во время моей речи отчим смотрел на меня с умилением и благодарностью: я нахваливаю Ленуську. Впрочем, Ленуська действительно замечательная девочка и помощи от неё будет очень много.

— И тут неплохо придумано. Согласен. Владимир Алексеевич, а Вы