Вот это дело снабжения фронтов, перевод мирной продукции на военную, или – как называем мы – мобилизация промышленности, должна привлечь к себе особое внимание, и я хотел бы на этом вопросе остановиться.

Если посмотреть, как протекало снабжение армий во время империалистической войны в наиболее передовых индустриальных странах, то увидите, что военные кадровые заводы играли в этом деле очень небольшую роль. Основная масса производства падала на гражданские заводы, которые кооперировались с военными и давали основную массу производства. Для примера: в Германии производство орудий до войны имело 4 кадровых завода. Во время войны работало на производство орудий 586 частных заводов. Пулеметы: до войны работало 3 кадровых завода, во время войны – 60 частных заводов. Самолеты: до войны работало 16 кадровых заводов, во время войны – 124 завода и т. д.

Это дело чрезвычайно трудное, и капиталистическим странам потребовалось много времени на то, чтобы перевести гражданские производства на рельсы военных производств. До войны мобилизация промышленности не была предусмотрена, приходилось импровизировать, но, во всяком случае, капиталисты нашли организационные методы, как ее осуществить. Гражданские заводы прикреплялись к определенным военным заводам или из гражданских выбирались наиболее крупные, ведущие заводы, к которым прикреплялись другие, и такой куст имел общее руководство по организации и производству необходимого снаряжения. Сейчас весь капиталистический мир, все капиталистические страны на основе опыта империалистической войны стараются в мирное время проделать всю ту подготовительную работу, на которую они тратили так много времени во время войны, и сейчас мобилизационное развертывание промышленности произойдет в очень короткий срок.

(Далее, говоря об успехах вооружения РККА, Тухачевский обращает внимание съезда на те недочеты производства, которые не вполне еще изжиты в промышленности.)

…К чертежному хозяйству мы имеем на наших заводах чрезвычайно пренебрежительное отношение. Можно было бы привести множество примеров. Деталь делается с припусками, не считаясь с допусками чертежа, чтобы потом, в сборочном цехе, базируясь на высококвалифицированных слесарях, подпиливать, подтачивать, припасовывать деталь к детали. Не то, чтобы подгонять детали к чертежу, нет, деталь подгоняется к сопряженной детали. Это называется отладить систему. И характерно, что техническое руководство завода считает зачастую, что так и должно быть, что тут нечего изменять.

Если вы обратитесь на наших заводах к калибровому хозяйству, о котором говорил товарищ Рудзутак в отношении Московского тормозного завода, то вы зачастую увидите там такое же безобразие. Если калибровое хозяйство имеется, то зачастую рабочие и мастера о нем не знают, что и понятно. Раз деталь не обрабатывается в пределах допуска чертежа, а делается с «припуском», то калибром этой детали невозможно проверить, и калибры понемногу вовсе забываются. Зачастую калибры тоже не соответствуют чертежам. Вообще к этому делу нет должного внимания. В целом, товарищи, ни к чертежному, ни к калибровому хозяйству уважения и внимания у наших заводов нет. А без этого и без правильно налаженного технического контроля конечно не может быть и правильно построенной машины.

Как обстоит дело с техническим контролем? Мне приходилось бывать на капиталистических фабриках, и я видел, что когда сопровождающий инженер обходит станки по потоку производства, то главное внимание он обращает на то, как осуществляется технический контроль. Он сейчас же калибрами показывает, как проверяется данная деталь, как производится разбраковка, потому что, заявляет он, слишком дорого запускать дальше запоротую деталь. У нас на многих заводах, наоборот, на контроль не обращают никакого внимания. И я должен сказать в порядке самокритики, что многие директора заводов сознательно ослабляют технический контроль, лишь было бы побольше продукции, а с качеством потом разбирайся. Благодаря этому производство в таких случаях запарывается и чрезвычайно хромает.

Товарищ Сталин предложил очень хорошую вещь для автопромышленности, а именно, чтобы отделы технического контроля были изъяты из подчинения директоров заводов и подчинены непосредственно начальнику управления. Я думаю, что если это провести во всей машиностроительной промышленности, то это дало бы значительное улучшение.

Если к этому прибавить важность термического режима, то дело станет еще более понятным. Вот здесь товарищ Серго говорил о доменном процессе, докапываясь до мелочей, но в эти мелочи упирается все доменное производство. Точно так же у нас с чертежами, калибрами, с термической обработкой. При недостаточной дисциплине в постановке этого дела, при недостаточном внимании к этому делу ничего не получается.

(Тухачевский приводит далее данные об отдельных болезнях заводов и о методах их исправления.)

В этом, товарищи, заключается корень всего вопроса. Без того, чтобы овладеть методами массового точного производства, невозможно конечно и самого этого массового производства наладить. А вместе с там, товарищи, тот гигантский рост техники, который происходит в нашей стране, будет неизбежно толкать нас на дальнейшее техническое развитие армии. Это развитие армии потребует соответствующего снабжения, и к этому наша страна, наша индустрия должны быть готовы.

Как же овладеть этим делом? Необходимо, чтобы в организационную работу по нашей промышленности включились партийные организации, потому что неизбежно между заводами будет еще задирание носа, гонор, неподчинение одного другому, игнорирование одного завода другим, и лишь только вмешательство партии позволит правильно наладить эту работу.

Товарищи, я уверен, что мы сумеем овладеть чертежным и контрольно-измерительным хозяйством и правильным, дисциплинированным техническим контролем, а в этом, товарищи, и заключается освоение производства. И я не сомневаюсь, что под напором нашей партии, под напором Центрального комитета, под руководящим и организующим воздействием товарища Сталина мы эту труднейшую задачу выполним и в случае войны сумеем выдвинуть такие гигантские технические ресурсы, которыми обломаем бока любой стране, сунувшейся против нас.

В 1929–1934 годах информация о наличии в РККА оппозиционных группировок во главе с Тухачевским поступала от дочери генерала Зайончковского, в 1932 году – от агента «Сюрприза» (Адольф Хайровский), в 1932–1934 годах – от агента Илинича, в 1933–1936 годах – от агента «Венера». Однако эта информация стала известна правительству только после записки А. Х. Артузова в январе 1937 года.

Первые фигуранты дела – В. Путна и В. Примаков – были арестованы в связи с другим делом. В судебном процессе по делу Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра (21–23 августа 1936 года) они были названы в качестве участников армейской «военно-троцкистской организации». Тем не менее до мая 1937 года арестованные Путна и Примаков не называли никаких новых имен.

В конце января 1937 года поступила записка А. Х. Артузова о донесениях «Сюрприза» в 1932 году. 11 марта 1937 года арестован командующий Уральским ВО комкор И. И. Гарькавый, который сразу начал давать признательные показания. 12 апреля во вскрытой чекистами японской дипломатической почте военный атташе Японии в Польше отчитывается об установлении связи с Тухачевским.