«Святая Анна», как я уже говорил, собиралась зайти в гавань за углём, на судне его было мало, поэтому совершенно исключено, чтобы оно отправилось в дальнейшее путешествие, не пополнив запасы. Поэтому оставалось сделать вывод: Брусилов сюда не дошёл. Но и сидеть где-нибудь во льдах Карского моря он тоже не мог, иначе мы бы хоть что-нибудь да заметили — увидели бы какие-нибудь их следы. Как, впрочем, не могли не заметить их и два судна, которые, как мы узнали позднее, зашли сюда через два дня после нашего визита. Аборигены, которые жили на ямальском побережье, тоже ничего не могли сообщить о судьбе экспедиции или хотя бы о появлении тут чужаков. Поэтому мне оставалось предположить самое страшное: «Святая Анна», по всей вероятности, ещё в сентябре прошлого года вмёрзла где-то в Карском море в лёд. Но она была старым судном и, насколько я знал, раньше под именем «Ньюпорт» плавала под флагом английского военного флота. Затем её купил сэр Алан Юнг и переименовал в «Пандору II». Следующим её владельцем стал мистер Поннам, и в 1890-х годах под именем «Бленкарта» судно совершило немало рейсов по Енисею. В таком почтенном возрасте корабль вряд ли был особо надёжным и вряд ли долго боролся за своё существование, прежде чем пойти ко дну.

Если бы людям удалось спасти себя, провиант и высадиться на лёд, то им наверняка бы удалось добраться до берега, до которого могло быть и не очень далеко. Тогда они должны были бы ещё прошлой зимой или самое позднее нынешними весной и летом добраться до населённого пункта. Но поскольку о них ничего не было слышно, то приходилось опасаться, что с ними произошла беда.

Была ещё надежда, что они могли по открытой воде пойти дальше и решили не терять времени на заход в гавань, которая могла быть вся запружена льдами, за углём. Это было бы очень неправильное решение, но и в этом случае экспедиция должна была бы перезимовать на мысе Челюскин, иначе бы она неминуемо встретилась с ледокольными пароходами «Таймыр» и «Вайгач», которые под командованием Вилькицкого[38] шли вдоль побережья Берингова пролива в западном направлении этой весной. Наконец, последнее, что приходит мне в голову: «Святую Анну» унесло льдом на север в Ледовитый океан и участники экспедиции живы и борются, но и в этом случае шансы у них невелики.

Что мог бы предпринять Русанов — сказать сложно, потому что он не планировал во что бы ни стало попасть в гавань Диксона. Но и у восточного побережья Карского моря он вряд ли был, потому что о нём там ничего не знали. Скорее бы уж он отправился к Новой Земле, но только не к западному её побережью, потому что экспедиция Седова[39] не нашла там никаких следов его присутствия. Он должен был бы зазимовать на восточном берегу, хотя очень странно, что мы ничего не слышали до сих пор ни о нём, ни о ком-либо ещё из членов его экспедиции.

Поэтому я считаю, что судьба Русанова и его людей тоже трагична. Конечно, и тут есть вероятность, что его шхуну затёрло льдами и унесло к северу. Судьба команды в таком случае неизвестна. В России предполагали, что они могли пройти через пролив Маточкин Шар и идти вдоль восточных берегов Новой Земли к острову Уединения, но состояние льдов в прошлом, 1912 году не было благоприятным для плавания в том направлении. И в случае, если бы даже им удалось туда доплыть, сомнительно, чтобы на острове Уединения была подходящая для их корабля гавань.

Мы отправились на охоту в глубь острова и наткнулись на стадо оленей из 14 особей, но они расположились на плоском и ровном месте, и подойти к ним поближе было совершенно невозможно. Пришлось ждать, пока они сами не сдвинутся с места. Мы ждали довольно долго, и за это время на землю спустился такой густой туман, что ничего не стало видно. Я тем не менее сделал попытки подобраться к оленям поближе, и мне даже удалось разглядеть сквозь пелену тумана несколько крупных животных, однако и они меня заметили — всё стадо немедленно унеслось прочь, и я даже не успел сделать ни единого выстрела. Я замер на месте, понимая, что и другие охотники могли последовать за мной. Поэтому я покричал им, чтобы они в тумане ненароком не приняли меня за добычу и не подстрелили вместо оленя. Такое случается — и не так уж редко. Я вспомнил одного норвежского Нимрода, который в горах родной страны в тумане принял отару овец за оленей и уложил пятерых несчастных домашних животных одного за другим. Что уж говорить о другом норвежце, который убил корову вместо утки.

В девять утра мы вернулись на борт. Туман был по-прежнему густым, видимость равнялась нулю, так что мы решили не рисковать и не идти к югу. Кроме того, постоянное сильное течение к северу в проливе должно было унести лёд прочь и расчистить нам путь до самого устья Енисея. В результате мы простояли на якоре весь день.

Вечером мы вновь отправились на берег в надежде найти оленье стадо, но всё вокруг довольно быстро вновь затянул туман, а затем на землю пала ночь — и стало темно. Мы видели стаи гусей и морянок.

Природа этого плоского острова очень напоминает равнинную тундру. Остров состоит из отложений песка и глины, которые поросли мхом и негустой травой. Не очень тучное, но и не плохое пастбище для оленей.

Там и сям торчали, возвышаясь над равниной, скалистые утёсы. Сложены они были, судя по всему, из кристаллического сланца, хотя на склонах мы видели и куски глинистого сланца. Утёсы быстро разрушает ветер и мороз, поэтому вокруг них валяется множество отколовшихся кусков.

Эти острова, как и большая часть материковой земли с такой же скалистой подпочвой, представляются мне типичными примерами береговой равнины. Раньше тут были горы, которые с течением времени под воздействием погодных явлений постепенно выветривались, вымывались, разрушались, распадались, расщеплялись водой, морозом и солнцем и уносились в море ливнями и дождями, снегом и ураганами, а приливы и отливы солёной воды сровняли и сгладили острова и берега, превратив их в то, что на языке геологов называется поверхностью размыва. Такое же побережье у Норвегии, от которого узкими проливами и заливами отделены шхеры. Небольшие скалистые островки, которые едва показываются над поверхностью воды, тянутся далеко в море, переходя в банки и рифы.

Какая же была прекрасная, тихая ночь, когда мы плыли обратно на «Коррект»! Островки словно кутались в пелену тумана, а мы как будто скользили над зеркальной поверхностью воды. Высоко над головами синело ясное ночное небо, а на севере, на дымке облаков, виднелись красноватые отблески севшего солнца. Такой чудесной и мирной может быть ночь только в северном море!

Понедельник, 25 августа.

Следующее утро было ясным, и около девяти утра мы тронулись в путь к югу. Проходя мимо одного из небольших островов на южной стороне гавани Диксона, мы увидели, что на самом его гребне стоят два оленя и смотрят на нас. Их было очень легко подстрелить на маленьком острове, но у нас уже не было времени на охоту, мы спешили на юг.