– Вовсе не «целая тайная жизнь», – передразнил меня Иэн, – а всего лишь одно «тайное лето». И если бы ты не бродила неизвестно где с Кабби, я бы тебе все рассказал!

– Хватит его упоминать! – заорала я.

Роуэн резко нажал на тормоза, и мы оба дернулись вперед. Если бы наша машина не была единственной на дороге, в нас непременно врезались бы сзади.

– Слушайте, – начал Роуэн, – я понимаю, что у вас серьезные проблемы, но мне надоело слушать ваши разборки. Иэн, будь добр, расскажи Эдди про свою так называемую тайную жизнь. Мне и самому любопытно, как ты ее скрывал от семьи.

– Скрывать было несложно. Всем плевать, чем я занимаюсь, если это не связано с футболом. – Иэн опустил плечи и сердито на меня посмотрел. – Ладно, Эдди, что ты хочешь знать?

С чего бы начать?

– Название блога.

– «Мой лексикон», – ответил Иэн.

– Можно по буквам?

Я достала телефон и вбила название в поисковую строку. Мало того что блог в самом деле нашелся, так он еще и выглядел удивительно профессионально для семнадцатилетнего подростка: стильное монохромное исполнение с крупными буквами по верху: «МОЙ ЛЕКСИКОН».

– Это цитата из Боба Дилана, – объяснил Роуэн. – «Песни – мой лексикон. Я верю песням».

Иэн скрестил руки на груди:

– Благодаря блогу я получил подработку в IndieBlurb. Теперь веду для них еженедельную колонку.

– Она называется «Пятерка недели Инди-Иэна», – добавил Роуэн.

– Инди-Иэн? Это что, твой псевдоним? – Я думала, кто-нибудь из них улыбнется, но ничего подобного. – Ладно. Что за пятерка?

Это категории, – объяснил Иэн и начал загибать пальцы: – Сто́ящая вещь, переоцененная, добротная, – средняя, муть. Каждую неделю я выбираю по песне для каждой категории. – Он тяжело вздохнул. – Почему тебя это так поразило? Мне всегда нравилось писать, и мне всегда нравилась музыка. Я хотел поучаствовать в школьной газете в прошлом году, но тренер мне запретил. Сказал, что нечего отвлекаться от тренировок.

Тренер правда так сказал? У меня внутри все вскипело от желания вступиться за брата.

– У Иэна море подписчиков в твиттере, – сказал Роуэн. – Когда он что-нибудь публикует, его цитируют под хэштегом «#ГоворитИндиИэн». Так я его и нашел.

– Вовсе их не море, – скромно возразил Иэн, но я уловила гордость в его голосе.

– Десять тысяч подписчиков – разве это не море? – удивился Роуэн.

Десять тысяч? Неплохо.

Иэн помотал головой, и волосы упали ему на глаза.

– Нет, не было там никогда десяти тысяч. Как только цифра начинает подбираться к этой сумме, я ставлю в категорию переоцененных всеми любимую композицию, и начинается массовый исход. На моем надгробии будет написано: «Ему вечно не хватало пятидесяти подписчиков до десяти тысяч».

Роуэн хмыкнул.

Я снова взялась за телефон, чтобы взглянуть на его профиль в твиттере. На фотографии пользователя @IndieIan11 стоял снимок: глаза Иэна крупным планом, обрамленные длинными волосами. Девять тысяч девятьсот подписчиков. Целая вечеринка, на которую меня не пригласили. О которой мне даже не рассказали.

Я крепко сжала в кулаке телефон. Меня переполняли противоречивые чувства. По крайней мере, теперь ясно, почему Иэн отдалился от меня этим летом. Из-за своей тайной онлайн-жизни.

– Иэн, почему ты это скрывал?

Он покачал головой:

– А почему нет? Ты же все равно меня никогда не слушаешь.

Глупая отмазка.

– Иэн, в последний раз повторяю: Кабби тут ни при чем. Если Роуэн нашел тебя год назад, значит, ты стал… – Я замялась. – Журналировать задолго до того, как мы с Кабби начали гулять вместе.

– Журналировать? Отлично сказано. – Роуэну не хватало только костюма рефери. Он всеми силами старался нас унять.

Но Иэн не унимался:

– Напомни, ты собираешься рассказать маме про Кабби во время или после своей поездки во Флоренцию?

– Иэн, мы сто раз это обсуждали. Ничего я ей не скажу. – Как он вообще вышел на эту тему? – И это не «моя» поездка во Флоренцию, а наша. – Голос у меня бы уже не очень уверенный.

* * *

Впервые в жизни я солгала Иэну из-за Кабби. И ложь далась мне удивительно легко.

Это была наша последняя совместная вылазка. Я сразу поняла, что она особенная. Обычно брат отвозил меня к интересным местам, которые нашел совсем недавно, – но не в этот раз.

– Я время от времени приезжаю сюда еще с тех пор, как получил права, – признался он, когда я посветила фонариком в глаз тролля, твердый и блестящий, как бусина. Мимо нас с ревом проносились машины.

Иэн залез на узловатую руку статуи и устроился на плече, в ямке между головой и шеей. Я подняла фонарь. Бетонный тролль метров шесть высотой сжимал в кулаке машину реального размера.

– Почему я никогда здесь не бывала?

Иэн растянулся на плече тролля:

– Мне нравится заглядывать сюда после тренировки. Чтобы подумать.

– Над чем подумать? Как ты всех унизишь в следующем матче? – поддразнила его я.

Брат глухо крякнул и быстро сменил тему:

– Ты заметила, что он как будто весь в наростах? Это потому, что на нем рисуют граффити и стереть их никак нельзя, так что приходится замазывать цементом.

– Ловко вывернулся, – съязвила я. В последние недели Иэн избегал любых разговоров о футболе. Но сегодня мне не хотелось его донимать. Я просто радовалась, что наконец провожу время с братом, а то мы стали довольно редко видеться.

Я убрала фонарик в карман толстовки и залезла на руку тролля. Несколько минут мы сидели молча, прислушиваясь к гулу дороги, которая проходила у нас над головами. Ритмичный грохот удивительно успокаивал. Я начинала понимать, почему Иэну здесь нравится.

– Где ты была прошлой ночью? – вдруг спросил он, и сердце застучало у меня в груди со скоростью летящего по трассе автомобиля.

Я отвела взгляд:

– Рано легла спать.

Он покачал головой.

– Я к тебе заходил, хотел предложить посмотреть «В субботу вечером». В комнате никого не было. И во вторник ты тоже пропала. Как ты выбираешься? Через окно? Пролезаешь мимо родительской спальни? Очень смело.

Еще бы. Особенно когда ты полтора метра ростом и карабкаешься по дереву с раскидистыми ветвями, между которыми как раз те же полтора метра, если не больше.

– Наверное, я была на кухне, – ответила я и сама удивилась, как легко мне далась эта ложь. Я прежде никогда не врала Иэну; мне даже мысли такой в голову не приходило. Впрочем, и причин врать не было. Я невольно улыбнулась.

Он вскинул брови: