Так что потери на отходе могут быть серьезные, ведь при атаке возможны повреждения, и самое страшное получить снаряд в котельную установку. И маленький корабль водоизмещением в четыреста тонн, не только потеряв ход, но и снизив его до двадцати узлов, будет обречен — «затопчут в волны», если фигурально, а не матерно выражаться.

Но идти было необходимо, и они атакуют неприятеля, и первым делом транспорты — там солдаты, пушки, пулеметы, лошади и многие тысячи тонн снаряжения и боеприпасов. Это куда важнее отправить на дно, чем потопить даже вражеский броненосец. Тем более, что наместник заранее приказал оповестить команды, что шесть батальонов русских стрелков приняли бой с вражеским десантом и надеются на помощь. И он сам выйдет в море с быстроходными крейсерами, чтобы нанести по противнику удар.

— Сам погибай, но товарища выручай, — пробормотал Елисеев, и усмехнулся — его матросы снова рвались в бой, как при «дедушке». Тем более в минную атаку на Бицзыво они не одни пошли — от Дальнего первыми вышли два минных катера, и ударить должны точно по времени, согласованно, и до срока осталось всего полчаса.

Да и наместник все же не на убой их бросил — в случае повреждений миноносцам приказано идти к Талиенваню. Пройти через проходы в минном заграждении — там будут ждать две самых сильных канонерки — «Гремящий» и «Отважный». А затем уйти вглубь бухты, встав на якоря в порту, под защиту береговых батарей.

Вот только в глазах их командиров, капитанов 2-го ранга Николаева и Лебедева, Евгений Пантелеевич увидел животный страх — идти к Дальнему они оба не хотели. Но пришлось, когда адмирал Алексеев пригрозил позорным увольнением без мундира и пенсии. Деваться офицерам было некуда — если главнокомандующий сам идет в бой, ведет крейсера, то им тоже воевать надо, ведь за трусость можно и под суд попасть, а приговор будет безжалостный. Но еще хуже несмываемый позор!

Хотя кто знает — для людей, лишенных чести, и позор не страшен, но тогда зачем носить на плечах погоны?!

Глава 13

— Мы чужие на этом празднике жизни, — пробормотал Фок, старательно слушая звуки ночного боя, и впервые в жизни морского, ибо всю свою боевую молодость воевал исключительно на суше, крупные реки довелось не раз форсировать, а после войны через 28 лет и «большой канал». А вот слушать, а иногда видеть, морской бой ему еще не приходилось.

— Семь торпед взорвались, значит, цели нашли свои, у берега ничего не громыхнуло. Стрельба ведется из мелкокалиберных пушек и трехдюймовок, — для видавшего виды военного определить на слух калибр работающей артиллерии легко, а потому, когда зачастили тяжелые «взбухи», Фок понял, что русским миноносцам пришлось туго. Они нарвались на японские крейсера, что стояли в охранении многочисленных транспортов — 152 мм и 120 мм всяко разно отличишь от всякой «мелочи».

— Тяжело парням приходится, пора им ноги уносить…

Набег русских миноносцев (не китайцы же в ночной бой ввязались) на Бицзыво порядком удивил Фока — ведь в истории русские моряки сидели тихо в Порт-Артуре, как мыши под веником. Только сетовали на злую судьбу и утирали сопли, до дрожи боясь выйти в море. Хотя в составе русской эскадры были три быстроходных крейсера, что могли навязать бой легким силам противника, попытаться «раздергать» их.

Ведь по большому счету, соревноваться с ними в скорости могли только четыре японские «собачки», каждый из которых по отдельности была слабее не только «Баяна», но и «Аскольда». «Новик» тут можно не учитывать, но его шесть 120 мм орудий были смертельно опасны даже для крупных миноносцев, которым он почти не уступал в скорости — недаром этот крейсер именовали порой «чехлом для машины». А при небольшом волнении мог запросто догнать любой миноносец — все же три тысячи тонн водоизмещения и триста — есть разница?!

Но что было, то было!

Так что диверсии против транспортов с десантом не предпринимали. Впрочем, точно так же вела армия, выполняя строжайший приказ Куропаткина — в бой не ввязываться, чтобы не понести потерь. А те отдельные батальонные командиры, что по собственной инициативе пытались придвинуть свои роты к месту высадки, одергивались собственным начальством — самое худшее, что может быть для инициативных командиров. Странная война шла — в «поддавки». Причем только с одной стороны — русской, а противник такой дурью не маялся.

Трудно понять логику Куропаткина в этой войне — все, что шло во вред русской армии, он ухитрился проделать. Ведь любому военному ясно, что противнику нельзя давать ни малейшей возможности уцепится за плацдарм, нужно сразу же скидывать вражеский десант в море — атаковать и еще раз атаковать, бросая все, что под рукою — артиллерию, пехоту, танки. Понятно, если у врага подавляющее господство в воздухе, у берега линкоры, что лупят из 16-ти дюймовых орудий, а из танкодесантных кораблей по аппарелям сходит на берег бронетехника.

Тут ничего не сделаешь, лихим наскоком врага не уничтожишь! Так на дворе сейчас начало 20-го века, а не середина и тем более не окончание тысячелетия, иные реалии!

Десантных транспортов специальной постройки сейчас попросту нет, высадка идет «пещерными» способами, что апробировали флибустьеры Моргана. Солдат просто сгружают с бортов в баркасы и катера, и они направляются к берегу. С лошадьми, артиллерией и грузами поступают также — быстрые способы постройки причалов здесь неизвестны. Артиллерийская поддержка десанта предусмотрена, только ведение огня на примитивном уровне — бинокль и прямая наводка — «вижу врага, стреляю».

О заградительном огне не ведают, как о переносе, средства связи примитивные — компактных радиостанций нет, да тут не каждый крейсер радиосвязь имеет. В лучшем случае обходятся набором сигнальных флагов, что на мачтах, что в руках матроса.

Без нормальной связи идет сплошная лотерея, а не высадка, если противник догадается поставить свои пушки на закрытые позиции. И вообще — при таком обеспечении подобные операции очень рискованны, если оппонент действует решительно и быстро, блокирует плацдарм с суши и наносит удары своими морскими силами по скоплению транспортов.

Генерал Куропаткин и командующий флотом Витгефт в прошлой этой истории не сделали ровным счетом ничего, играли в поддавки, хотя имелись вполне реальные шансы на успех…

Японцы не стали ждать отлива, сразу начали десантирование, как только наступил рассвет. Фок внимательно рассмотрел вражеский флот — четыре транспорта притоплены, чуть ли не под планшир