— Как у тебя все легко получается, — покачала головой женщина. — Сели и поехали…

Она прижалась к Пустыннику, положила ему голову на плечо:

— Толенька, милый мой… Иногда мне кажется, что мы не пару дней, а уже много лет рядом. Не верится, что ты у меня есть…

— Э-э, Марк, ты глянь, голубки какие! Прямо как собачки лижутся!

— Да какие голубки? Вороны недощипанные!

Пустынник повернул голову. Парней было шестеро. Лет по восемнадцать-двадцать. Двое бритых наголо, половина в пухлых куртках, половина в свитерах. И все — в джинсах и тяжелых, с высокой шнуровкой, ботинках. Энергия агрессивности и превосходства, которую они излучали, не оставляла никаких сомнений в том, чем окончится встреча с ними вдали от свидетелей. Мужчина вздохнул, наклонился к торчащему из земли ивовому прутику в палец толщиной, сломал его у основания, резким движением оборвал кору.

— Вот ведь уроды, все настроение испортили… — Он поднялся, отряхнул брюки.

— Эй, ты на кого вякаешь, старпер?! — моментально отреагировали парни. — Кого ты уродом назвал?

Они стали быстрым шагом спускаться по склону.

— Мальчики, не надо! — вскочила женщина.

— А бабенка-то ничего, — усмехнулся один из бритых. — Есть чего пощупать.

— Мальчики…

Бритый, а следом и еще один парень стали заходить справа, отрезая Тане путь к отступлению, на их губах появились глумливые улыбки; пальцы рук шевелились, словно предвкушая, как будут бегать по горячему женскому телу. И только Пустынник совершенно точно знал, чем завершится эта стычка. Настолько точно, что даже не видел необходимости заговаривать свой прутик никакими заклинаниями.

— Надо извиниться, старпер, — посоветовал парень в красной куртке. — А то электорат обижается.

Он собрался заржать своей шутке, но не успел: Пустынник с размаху, словно пасуя футбольный мяч, ударил его ногой в пах. Парень, захрипев, согнулся.

— Ах ты гад! — ринулся вперед второй бритоголовый.

Мужчина чуть заметно улыбнулся, отклонился от летящего ему в лицо кулака, поймал рукав свитера, хорошенько дернул. Потерявший равновесие противник пролетел мимо и, поскользнувшись на влажной траве, с громким плеском ухнулся в воду.

— Ну ты козел! — Против Пустынника остались двое, один в сине-оранжевой куртке, второй — в темно-коричневой «водолазке», связанной из грубой шерсти, больше похожей на паклю. — Ну ты за это ответишь!

Тот, что в куртке, сунул руку за спину и вытащил охотничий нож. Второй достал из кармана тонкую «финку». Мужчина покосился: первый бритоголовый и его приятель удерживали Таню за руки, но пока ничего не делали, наблюдая за схваткой. Второй бритоголовый все еще барахтался в воде, не в силах выбраться на скользкий глинистый берег. Парень, получивший привет между ног, с воем катался по земле.

— Ну и что вы теперь сделаете, дети ехидны? — Пустынник со свистом рассек прутом воздух. — Зарежете меня, да?

— Ты козел! — Подросток годиков восемнадцати, полусогнувшись, грозно размахивал охотничьим ножом, словно держал в руках настоящее оружие. — Ну ты теперь получишь! Ты у меня получишь!

— Ну и? — развел руки в стороны мужчина. — Когда?

— Иди сюда, козел! — Продолжая подпрыгивать, паренек перекинул охотничий нож из руки в руку, потом обратно. — Иди сюда, ты получишь по полной!

— Ладно, иду! — кивнул Пустынник и все так же, с широко разведенными руками, начал медленно подступать. — Так хорошо?

— Ну ты сейчас получишь!

Теперь их разделяло не больше полутора метров — мужчина, резко взмахнув правой рукой, сделал шаг вперед. Парень, по глазам которого хлестнул гибкий ивовый прут, вякнул от неожиданности и боли, вскинул руки к лицу, а Пустынник обратным движением вогнал основание прута ему в горло. Крик сменился хрипом, руки неудачника сместились с лица на шею, между пальцами проступила кровь. Шаг в сторону — кончик прута стремительно мелькнул в сыром воздухе и уперся кончиком в нос обладателю «водолазки». Тот, не долго думая, кинул нож и бросился наутек.

— Мы с тобой иначе поговорим… — Первый бритоголовый отпустил женщину и вытащил из-под куртки арматурный прут в локоть длиной. — Посмотрим, как ты теперь запоешь…

— Бараны безмозглые… — Пустынник подобрал с земли куртку, на которой сидели они с Таней, сунул левую руку в рукав, быстро обернул полы вокруг предплечья. — Я в ваши годы две войны прошел, на поединках рубился без счета. А вам, уроды, даже упряжь застегивать не доверю.

— Сейчас узнаем… — Бритый подскочил, из-за плеча замахнулся арматурой.

Однако тот, кто когда-то носил имя дона Альфонса де Тахо, сына идальго Эбро Тахо из Толедо, принял удар на толстый слой ткани, отмахнул в сторону, правым кулаком ткнул врага в глаз — не сильно, но точно, — крутанулся вокруг оси и отработанным ударом рубанул его по основанию затылка. Прут, жалобно свистнув, оставил на коже узкий багровый рубец.

— Ох, нечистая сила, забылся совсем! — Пустынник откинул прут, кивнул женщине. — Танечка, очень тебя прошу, иди к машине. Я сейчас тебя нагоню.

Последний из парней куда-то бесследно сгинул, и женщину больше никто не удерживал.

— Ты за это поплатишься, гнида… — Бритый, ощупав глаз, начал подступать.

— Таня, уходи, очень тебя прошу, — попятился мужчина. — Я из-за тебя нервничаю. Иди, не смотри на все это. Я быстро…

— Что быстро?! — Парень опять взмахнул железным прутом, но на этот раз, отбивая его левой рукой в сторону, Пустынник шагнул вперед, выкинул вперед локоть, кроша им противнику зубы и одновременно слегка поворачиваясь. Его пальцы прочно сомкнулись у врага на запястье, и маг, отступая назад, резко развернулся в обратную сторону. Бритый взвыл, падая на колени, а мужчина без всякого труда вынул из вывернутой руки прут, прижал его парню к горлу, резко чиркнул. Тот жалобно всхлипнул, затаил дыхание.

— Н-н-да… — недовольно поморщился урожденный идальго. — До чего люди докатились, глотку нечем перерезать.

Он вынул арматурину из-под горла, коротко щелкнул ею врага по затылку. Бритый упал носом в траву.

— Ах ты, тварь долбаная… — Первый из пострадавших наконец справился с болью, выпрямился, хотя и не до конца, и зачем-то достал выкидной нож.

Пустынник, проходя мимо, ударом арматурины по кулаку выбил у него оружие, обратным движением рубанул по виску. У парня мгновенно подкосились ноги — он упал и затих. Мужчина же побежал за бедолагой в куртке, который, зажимая горло, мелкой трусцой торопился к кустам, и без всякой жалости огрел его прутом меж лопаток:

— А ты куда? Ну-ка, пошел обратно!

— Дяденька, не надо… Дяденька.

— Топай, не отвлекайся, — одарил его пинком победитель, дошел до берега, протянул руку бритому, все еще барахтающемуся в грязи: — Давай, вылезти помогу.