18:30

От неожиданности мы подпрыгиваем на месте. В ушах звенит. Я вижу, как тело мальчишки расслабляется и повисает на сетке забора. На его груди кровавый фартук из осколков черепа и кусочков мозга, а выше плеч – ничего.

Требуется несколько секунд, чтобы понять, что произошло…

Потом я замечаю в узком проходе, отделяющем задний двор от остального участка, Артёма. В руках моего друга дробовик «Ремингтона».

– Башка, – говорит он, и выражение, которое принимает его лицо, заставляет кожу на моей спине пойти мурашками. – Башка у них самое слабое место. Надо стрелять прямо в башку.

18:50

Мы собираемся очень быстро – двадцать минут, и «Ниссан» с «Октавией» полностью укомплектованы. Багажники едва захлопываются: провиант, вода, хозприпасы, амуниция и походные вещи, даже разделённые надвое, едва вмещаются в них. Оружие идёт в салон, за исключением нескольких «Ижей» и большей части колюще-режущего, которые также отправляются в багажник. Топоры, вилы и прочий садовый инвентарь оставляем в сарае – мы теперь продвинутые хищники и должны держать марку. Я беру с собой только мачете. В последний момент Женя вспоминает о самом главном – паре обрезков шланга, с помощью которых можно сливать бензин из баков брошенных на дороге машин.

Объясняя бабушке, что пару дней ей придётся продержаться самой, слышу в свой адрес столько оскорблений, сколько не слышал за раз, пожалуй, ни от кого. Спокойно проглатываю все. Может ругать и ненавидеть меня сколько угодно – главное, чтобы кушать не забывала. Напоследок наказываю ей, если мы не вернёмся, и она начнёт голодать, отпустить Дэна. Его еда может понадобиться ей самой, а псу нужно дать возможность выжить или умереть, пытаясь.

Когда вопрос с бабушкой решён, Миша уводит меня в сторонку переговорить с глазу на глаз. Наше первое правительственное совещание.

– Уже почти семь, – напоминает он. – Через пару часов стемнеет. Может, стоит подождать до утра? С таким арсеналом мы легко сможем пережить ещё одну ночь.

Ему не надо говорить мне об этом. Последние два часа я только и делаю, что слежу за небом и солнцем.

– Мы – да, – отвечаю, – а твоя родня может и не продержаться. Моя, кстати, тоже.

Кладу ему руку на плечо.

– Ничего, если не успеем к темноте, найдём укрытие. Весь город в нашем распоряжении. На этом месте свет клином не сошёлся. Михась, нам нужно уходить отсюда.

– Да, – чуть подумав, сумрачно соглашается тот. – Ты прав.

Возвращаемся к остальным. Я киваю Витосу, и тот раздаёт каждому по жёлтому свёртку.

– Все разворачиваем! – делаю объявление. – С этого момента, если только над головой у нас нет крыши, носим их денно и нощно. Крыша машины не считается.

Ворча, друзья распаковывают плащи и натягивают поверх одежды. Оглядываем друг друга – видок тот ещё…

Бабушка не выходит нас проводить. Её маленький бунт – её воля.

– Ну, что? – обращаюсь ко всем. – Присядем на дорожку?

Теперь ко мне подходит Арт:

– Макс, на пару слов.

Мы отходим к воротам, и Арт вручает мне клочок бумаги.

– Слышь, я сейчас включу музыку, а ты прочти это вслух, ага?

– Что это?

– Да так, – сконфуженно отмахивает он, – просто прочти, окей?

– После выходки с дробашем я боюсь с тобой спорить. Ну, хорошо, давай.

Арт выскальзывает на улицу и садится в «Ниссан». Включает зажигание и выбирает на магнитоле нужную композицию. Я возвращаюсь во двор.

– Секунду внимания! Я сейчас кое-что прочту, а вы послушайте. Только серьёзно, договорились?

На лицах друзей скорее любопытство, чем шутливость. Арт выкручивает громкость на полную и присоединяется к нам. Наш спальный район оглашается звуками музыки. Это «Mystikal – Mystikal Fever».

– Мы – люди жёлтых плащей, – читаю первую строчку, стараясь сдерживать улыбку. Глаз не поднимаю – и так знаю, что на лицах остальных то же самое. Проговариваю жёстче: – Мы – люди жёлтых плащей! Это – наша клятва. Повторяем все вместе.

Делаю паузу. Интересно, повторят они следующую фразу или нет?

– Мы будем безжалостны к свои врагам! Мы – люди жёлтых плащей!

Внятно за мной повторяет только Артём, остальные «жуют солому». Слышу чьё-то хихиканье.

– Мы не будем щадить ни людей, ни нелюдей! Мы – люди жёлтых плащей!

К нам присоединяется голос Михася. Славный пример.

– Мы никогда не сдадимся и никогда не сложим оружие. Мы – люди жёлтых плащей!

Теперь за мной повторяют все. Пока неуверенно, но с каждым новым словом их голоса крепнут.

– Кто пойдёт против нас, познает наш гнев. Милость нашу познают только люди в жёлтых плащах. Мы – люди жёлтых плащей!

Хором:

– Мы – люди жёлтых плащей!

– Мы не спасатели человечества! Мы не герои! Мы делаем только то, что нужно для спасения людей в жёлтых плащах! Мы – люди жёлтых плащей!

– МЫ – ЛЮДИ ЖЁЛТЫХ ПЛАЩЕЙ.

Они кричат. Все вместе. Слышу, как Витос, сжав кулаки, тянет: «ПЛАЩ-Е-Е-ЕЙ!» В сочетании с музыкой эффект потрясающий. Руки покрываются гусиной кожей, грудь распирает. Но я продолжаю:

– В наши ряды можно вступить, из наших рядов нельзя выйти! Мы гостеприимны, но мы строги! Мы жестоки, но мы справедливы! Мы – люди жёлтых плащей!

– МЫ – ЛЮДИ ЖЁЛТЫХ ПЛАЩЕЙ!

– У нас своя правда! Горе тому, кто попадёт на наш суд! Счастье тому, кому мы вынесем приговор! Потому что в тот же день муки его закончатся! Мы – раковая опухоль наших врагов! МЫ – ЛЕКАРСТВО ОТ ИХ ЗАПОРОВ! И МЫ ДАДИМ ПРОСРАТЬСЯ ЛЮБОМУ, КТО ЗАХОЧЕТ НАС ОТВЕДАТЬ! МЫ – ЛЮДИ ЖЁЛТЫХ ПЛАЩЕЙ!!! – ору во всю глотку.

МЫ – ЛЮДИ ЖЁЛТЫХ ПЛАЩЕЙ!!! – вторят мне мои друзья.

Нет – теперь уже мои братья.

19:00

Мы отправляемся в путешествие ровно в семь часов вечера, в понедельник первой недели новой эры. Две машины, по три человека в каждой.

Отъезжая, бросаем прощальный взгляд на дом бабушки. Мы ещё не знаем, что больше не вернёмся сюда никогда.

19:10

«Моторола» в моей руке оживает, из динамика раздаётся голос Михася:

– Макс, приём! Меня слышно?

– Слышно, брат, слышно.

Если бы он говорил чуть громче, я бы услышал его без всякой рации. Белая «Октавия» опережает нас всего на несколько метров. Наш кортеж из двух машин неспешно поднимается по Вавилова.

Вопреки моим ожиданиям, брошенных автомобилей здесь не так уж много, наша маленькая колонна движется без особых помех. Всё логично. Разбуженные посреди ночи люди, контролируемые инстинктом самосохранения, бежали из города, мы же едем в город. В самый эпицентр хаоса, из которого все так стремились вырваться.