События последних суток не давали уснуть. Тогда она попыталась заставить себя думать о чем-то другом.

Но в мыслях был только Джанни. Где он? Что делает? Устроился на диване в гостиной или уехал домой?

Узнаю утром, ответила она себе. И потом, какая, в сущности, разница? А такая, что Элизабет не могла забыть его прикосновений, губы хранили тепло и вкус его поцелуев. Такого она не испытывала ни с одним мужчиной.

Элизабет перевернулась на другой бок, взяла со столика книжку и попыталась читать. Два дня назад она не могла оторваться, а сейчас просто водила глазами по строчкам, не понимая ни слова.

Элизабет резко села в постели и несколько секунд не могла понять, проснулась она или еще спит. Ночные видения были таким четкими, что казались совершенно реальными. И от этого еще более страшными.

Питер, с улыбкой маньяка и с сумасшедшим блеском в глазах. Джанни, высокий и привлекательный и при этом наводящий не меньший ужас. Они дрались с яростной жестокостью, стремясь нанести друг другу смертельный удар. На пол уже лилась кровь, когда вдруг все покрылось мраком, и в полнейшей темноте раздался страшный крик.

От этого крика Элизабет и проснулась. Осталось непонятно, кто же победил в жутком поединке. Она прижала ладони к щекам — они были мокрыми от слез.

— Боже мой, — прошептала испуганная женщина, включая лампу на столике. К счастью, ее окружали знакомые вещи. Это была ее спальня, ее квартира.

Она вытерла слезы и встала с кровати. Накинув шелковый халат, Элизабет прокралась в кухню. Часы на стене показывали без трех минут пять. Она выпила холодной воды, затем наполнила стакан снова и вышла с ним на лоджию. Апрельская прохлада освежила лицо, изгоняя из сознания недавний кошмар.

Она уселась на деревянный стул, желая полностью успокоиться. С лоджии открывался удивительный вид на спящий город: разлетались яркие стрелы улиц, вдали виднелись подсвеченный «Биг Бен», ажурные башни Вестминстерского аббатства. Изредка проезжали машины. На востоке уже занималась заря, окрашивая розовым темную синеву ночного неба.

Элизабет медленно пила воду, радуясь легкому ветерку, трепавшему волосы, белым точкам звезд.

Прошло, наверное, минут десять, прежде чем весенний холодок добрался до нее. Она вернулась в кухню… и в ужасе застыла, увидев в дверном проеме высокую мужскую фигуру. Неужели кошмар не кончился?

Но разум подсказал ей, что это Джанни, который не уехал к себе, а остался здесь.

— Сколько времени ты здесь стоишь? — Неужели это ее голос такой тихий и робкий?

— Минут пять, — так же негромко ответил он.

Обмотанное вокруг бедер полотенце оставляло широкую грудь и ноги итальянца обнаженными. Неожиданно Элизабет поняла, что Джанни даже не во что переодеться.

— Я заметил свет в кухне где-то с полчаса назад.

— И решил выяснить, что происходит, да?

Элизабет не осознавала, что похожа сейчас на испуганного зверька. Вроде бы она окончательно проснулась, но страшный сон неожиданно вспомнился ей. На мгновение захотелось прижаться к Джанни, чтобы почувствовать тепло тела, нежность его надежных объятий…

Она тряхнула головой. Да, иногда на ум приходят совершенно безумные мысли!

— Прости. Я не хотел тебя напугать.

Уходи отсюда немедленно, кричал инстинкт самосохранения, но ноги почему-то не слушались. А где-то внутри пробуждалось желание. Элизабет боялась дышать, чтобы не спугнуть волшебный момент.

Джанни молча шагнул к ней, не спуская взгляда с синих бездонных глаз. Сильная рука легла ей на плечо, другая распустила собранные на затылке волосы, освобождая белокурые локоны. Вот он склонился над Элизабет, легко касаясь губами светлых прядей.

Горячее дыхание опалило ее шею, и, повинуясь зову плоти, женщина обвила руками его талию и прижалась к широкой груди. Она не хотела думать, только чувствовать, тонуть в наслаждении, оказаться там, где есть только этот мужчина и его страсть.

Скулы и щеки Элизабет запылали от нежных поцелуев. Наконец Джанни добрался до ее рта. Он обвел языком контур полных губ и медленно, дразня и завораживая, проник внутрь.

Элизабет притянула его голову, жадно сливаясь с ним в поцелуе. Она знала, что этот мужчина даст то, что ей нужно.

Рука Джанни скользнула по округлому бедру, переместилась на упругую ягодицу. Он прижал Элизабет к себе, и она почувствовала его возбуждение.

— Обними меня за шею, — хрипло приказал он, подхватил ее на руки и понес в спальню. Когда он опустил драгоценную ношу на постель, Элизабет полностью была во власти желания. Джанни наклонился и на секунду замер, вглядываясь в темно-синие глаза. В них горела страсть. О, как было бы просто взять ее прямо сейчас, утолить снедающий его голод!

Но итальянец повел Элизабет долгим путем к вершине наслаждения. Он нежно ласкал ее, заставляя таять от восторга. Она застонала, когда губы его сомкнулись вокруг затвердевшего соска, а ладони принялись гладить отяжелевшую грудь. Джанни бесстыдно щекотал языком и легко покусывал податливую плоть, доводя женщину до исступления. Она едва не зарыдала от разочарования, когда он на секунду оторвался, — но только для того, чтобы попробовать на вкус второй сосок.

Руки его скользнули ниже, лаская атласную кожу живота. Губы вторили им. Элизабет изогнулась, приподняла колени и крепко схватила Джанни за плечи.

Ощутив жар его языка, она замерла в истоме, откинулась и уцепилась руками за спинку кровати. Сладострастные прикосновения едва не исторгли крик из ее груди, и она до боли закусила губу. Казалось, большего блаженства ей просто не вынести. Элизабет инстинктивно раздвинула бедра, желая принять в себя мужчину, слиться с ним воедино, стать его частью.

Джанни ответил на немой призыв и снова приник к ее припухшим губам. Искусные руки скользили по горячему, гибкому телу.

Эта женщина приводила его в восторг, ни одна другая не отвечала на его ласки так самозабвенно, пылко и искренне. Господи, я могу любить ее целую вечность и все же никогда не сумею насытиться. Тот, кто познал ее однажды, уже не сможет жить без нее…

Джанни на мгновение приподнялся. И она, угадав его намерение, подалась навстречу… и через секунду задохнулась от восторга. Он вошел в нее, ни на мгновение не спуская взгляда с загоревшегося страстью лица. В синих затуманенных глазах блестели слезы радости. Зарываясь пальцами в пушистые светлые волосы, он приник губами к манящему рту. Стон наслаждения был заглушён поцелуем. Тяжело дыша, любовники двигались в едином ритме…

А потом Джанни еще долго ласкал ее трепещущее тело, успокаивая и возбуждая снова. Он легко касался ртом полузакрытых век, мокрых от слез щек, пульсирующей жилки на шее, но не трогал искусанных губ. Теплые ладони поглаживали упругую грудь. Элизабет едва не разрыдалась от такой нежности.

Ей захотелось подарить этому мужчине не меньшее наслаждение, зажечь в нем настоящий пожар, заставить молить о пощаде.