– Неужели это то о чём я думаю, – Иошито оглянулся на шокированного Артизана. – Столкновение технократов и «зелёных»? Я думал, что между ними уже нет вражды, когда Блоссом и Раст на своих прениях пришли к компромиссу.

– Узнаешь кого-нибудь из своих студентов?

Астроном вгляделся в толпы, разделённые узкой дорожкой:

– Эти поганцы издеваются!

– Объяснись.

Вместо этого профессор Акио быстро зашагал вперед, срываясь на бег. Иошито оставалось лишь наблюдать. Его друг бросился в гущу событий, став на линии, разделяющей противников и расставив в стороны руки. Астроном предположил, что Артизан может словить немало плевков, а может чего и хуже, но нет.

– Тишина, мать вас! – Мотидзуки вздрогнул от такого раската грома. Будто пёс, сорвавшийся с цепи, его друг громко рявкнул на желторотых юнцов, возомнивших себя солдатами. – Блоссом и Раст, выйти вперёд!

Из двух групп студентов к профессору вышли парень с одной стороны и девушка с другой. Артизан свирепым рыком некормленого пса продолжил свою речь:

– Ваших цыплячьих ртов дело?

Пристыженные студенты опустили глаза. Профессор Акио схватил их за запястья, отчего Иошито едва сдержался от порыва остановить друга, но спустя мгновения понял, что Артизан знает своё дело.

– Эта демонстрация должна окончиться в ближайшие минуты. Я в отпуске, но могу вернуться сюда вновь в любой момент. Признаюсь, что мне доставит большое удовольствие исполнить волю ректора и позволить деканам исключить возмутителей спокойствия из университета. Ему известно о ваших играх в конфронтацию. Особенно это касается тебя, Блоссом. Студентка факультета дирижаблестроения и выступаешь против прогресса. Уму непостижимо. Если всем всё понятно, то разводите своих цыпляток по домам к мамкам-наседкам, или в ваши кампусы-курятники, кому где будет лучше.

Иошито, гордясь свирепостью друга, наблюдал, как угасает пыл крикунов и под руководством своих лидеров они начинают медленно расходиться:

– Браво, друг. Ты – настоящий преподаватель.

– От этого и пью много. Это не дар, а слишком тяжёлое бремя, – сухо ответил на похвалу Артизан. – Хороший знак начать поход в эту клоаку с победы, но куда важнее исполнить задуманное на кафедре автоматонов.

Профессор нелестно отозвался о храме знаний в свойственной ему манере. Иошито Мотидзуки знал, что друг ненавидит свою работу, но словно рождён для неё. Идол многих, авторитет студентов, объект зависти коллег.

Да-да, астроном убеждался в этом, когда по пути к бывшему кабинету Сато Хато-Ресу, встреченные преподаватели сквозь зубы здоровались с Акио и притворно улыбались, склоняя голову в одзиги.

После посещения архива для выяснения местоположения помещений некогда закрепленных за профессором Хато-Ресу, Иошито был рад, что миловидная старушка без нареканий предоставила другу Мотидзуки всю информацию.

Не было смысла обшаривать лекционную аудиторию. У Сато был собственный небольшой кабинет, ныне перешедший кому-то из молодых профессоров.

– Заперто, – Артизан дернул ручку. – Это хорошо.

– Что ты собираешься, – профессор Акио плечом высадил дверь, – делать…

Внутри был порядок. Шкафчик, стол, стул, комод. Разделившись, взламывая закрытые полки, будто там хранится информация государственной важности, астроном с другом бегло просматривали папки с документами.

И дураку было ясно, что среди всех бумаг не найдутся нужные. Требовалось обнаружить предполагаемый тайник.

– Отодвинем комод, – предложил Иошито.

Никаких намёков на сейф или скрытый отсек.

Тоже самое за шкафом. Но, за столом обнаружилась бронзовая напольная статуэтка с надписью: «Не трогайте моего пса!»

Похоже, что его и впрямь никто давно не трогал. Переглянувшись, Артизан и Иошито предчувствовали скорое «бинго!» И не ошиблись. Под цоколем собаки нашлась сдвинутая дощечка. Под ней отверстие в полу, старая кожаная сумка, а в ней ветхие страницы.

Астроном был не в силах терпеть до возвращения к Хатори, как и Артизан. Среди всех страниц наиболее примечательной была запачканная кровью, на ней в миниатюре изображен камень, извлеченный из Льва и схема, соединяющая его с каким-то переключателем внутри автоматона. На рубильнике в схеме было предупреждение: «Использовать в крайнем случае». А под янтарным камнем надпись: «anima repono».

– Хранилище души, – задумчиво перевёл Акио.

– Что бы это могло значить, друг?

– Не знаю, Иошито. Что-то мистическое. Думаю, мне стоит попробовать навестить своего знакомого, Джеро. А ты лучше возвращайся к Хатори со страницами из дневника Сато.

Астронома ввело в замешательство такое решение профессора:

– Почему сейчас, Артизан? Неужели ты не горишь желанием разгадать тайну Льва?

– Моя интуиция подсказывает, что лучше бы загадочному оборванцу присутствовать при раскрытии тайн, окутавших исчезновение твоей дочери и происхождение этого автоматона.

Пути астронома и профессора разделились.

Иошито спешил к Хатори в надежде, что Артизан окажется прав.

Астроном не до конца понял по лицу механика, рад ли он его с профессором находке недостающих страниц дневника Сато.

– Anima repono, – задумчиво прочитал Хатори. – Ладно, разберёмся.

Иошито также обратил внимание старца на страницу с предупреждением и рубильником, явно связанным с этим «хранилищем души».

Механический кот, явно ставший куда более похожим на настоящего молодого льва после апгрейда, произведенного Хатори с целью починки, был готов к заводу.

Астроном кивнул, подтверждая, что и сам хочет завести любимую игрушку дочери, ставшую Акико, похоже, настоящим другом за годы их совместной жизни.

Лампочки в глазах автоматона ярко вспыхнули тёплым жёлтым светом, который подстроился под окружение и снизил интенсивность. Гидравлика механических суставов разрабатывалась, как у живого существа, пробудившегося после затяжного сна. Лев поднялся на лапы, оглядываясь. Увидев Иошито, и главным образом Хатори, автоматон попятился назад.

– Ты узнаешь меня, Лев? – дрожащим голосом произнес астроном.

– Конечно, – с привычной грустью ответил покрупневший малыш. – И Хатори узнаю. Как оказалось, что вы вдвоём вместе?

– Это всё, что тебя интересует?

– Нет. Меня интересует, где Акико. И почему я снова… «функционирую».

Иошито заметил, как тяжело далось Льву последнее слово. Очевидно, что он до конца не верил в то, что он не живой мальчик.

– Акико пропала. Это стало главной причиной, по которой я отнёс тебя в подвал, позволив там заржаветь, – признался астроном. – Никто не в силах был отыскать её. Ты моя последняя надежда.