- Ай! Нос пусти! – возмутился муж, а я кусала его за кончик носа. – Я кому сказал! Я сейчас сам тебя укушу!

А глаза намекали, что: «укусит, укусит!».

- Ешли я отпущу, ты меня укуфиф! – выдохнула я, понимая, что феи – гордый народ. И обид не прощает!

- Вот только отпусти! – пообещал зловещий голос. – Только отпусти!

- А не надо обижать фей, - прошепелявила я, чувствуя, как сводит челюсть.

Время шло, а моя хватка слабела. Я отпустила и тут же стала мотать головой, чтобы за нос не укусили меня.

- Пусти! – визжала я, морща нос. – Я же не больно! Ай!

- А фто фебе фкажал, фто ты не больно? – послышался сдавленный голос. А меня держали за нос. – Тьфу! Сопливая!

- Неужели мы умрем? – спросила я, сплевывая волосы и глядя вниз. – Вот так?

- Сама доигралась! – отозвался муж. – Это ты виновата!

- Виновата в чем? В том, что хотела угодить тебе? – возмутилась я. – В этом? И вообще! Ругаться в первую брачную ночь нельзя! Примета плохая!

- Жениться на тебе – плохая примета! – ответил муж.

Он о чем-то задумался. 

«Он обиделся! Точно обиделся! На меня! Может, нужно было приготовить что-то другое? А что другое? Я и так нарушила все правила. Он же должен быть добытчиком! А я его в лес не пустила. Потому, что боялась за него. И теперь он обижается! Видимо, я ему не нравлюсь! Все! Это конец отношений!» , - все это пронеслось в моей голове, когда я смотрела на мужа.

***

«Если взять и попробовать заклинание разрушения. Двумя руками. Эта субстанция проводит магию или нет?», - думал пленник. – «Можно попробовать нарушить законы магии и …. Хотя, с другой стороны, неизвестно, как поведет себя щупальце…»

- Ты меня не любишь!!! Так я и знала!!! – послышался всхлип. – Обижайся, сколько влезет! Я хотела, как лучше! Я же не знаю, что вы, люди, едите! Бабушка разрешала мне заводить человека! Только в болота или в чащу!

- Какая милая семейка! Чем больше я слышу про твою бабушку, тем больше мне хочется ее прихлопнуть! – заметил муж.

Мне действительно разрешали заводить людей только в болота и в чащобу. Но я так просила!  Несколько раз притаскивала заблудившихся путников. Голодных, грязных, измученных.  Но бабушка сказала, что они будут гадить везде! А еще будут драть горло! И за ними придется убирать!

«Милая, отведи его на то место, где он потерялся! Другие люди будут его искать! Или в какое-нибудь болото!», - слышала я голос бабушки.

«Но бабушка!», - всхлипывала я. – «Он такой несчастный! Может, все-таки? «

«Никаких людей! Потом умрет, а ты плакать будешь! Так что не надо!», - вздыхала бабушка. – «Ты же помнишь, что этот ужасный человек пытался с тобой сделать? И после этого ты притаскиваешь сюда людей?».

Ужасный человек… Я помню, как горели белые стены нашего замка.  Этот день я запомню навсегда. Тогда погибли мои мама и папа. Папа защищал маму. А меня отбросило заклинанием.

Я помню, как очнулась от того, что меня поднимает железная перчатка. А надо мной склонилась огромная жуткая фигура.  Потом помню, что была темнота. И меня почему-то подбрасывало. Туда-сюда!

- Вы куда? Ваш отец приказал следить за вами! Чтобы вас не ранило в битве!  – слышала я голос, но он оставался позади.

А потом я помню, как журчал ручей. Звонко, словно никакой войны не было.

- Иди сюда, маленькая, - слышала я голос, боясь поднять глаза. Помню, как забилась в корни деревьев. И укусила за руку.

- Давай умоемся, - слышался вовсе не страшный голос. – А то такая чумазая фея…  Смотри, у меня цветы… Ты же любишь цветы? Не бойся… Я не причиню тебе вреда… Ты не ранена? Я просто хочу осмотреть тебя. Если ты ранена, я перевяжу тебе раны… Чтобы кровь не шла…

Дальше был провал. Я помню голос бабушки: «Как ты посмел, мерзкий человек!». А я прижалась к ней изо всех сил. Съежилась и заплакала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Умри! – шипела бабушка. А потом воспоминания оборвались. Очнулась я на вонючих и грязных болотах. Среди гиганских грибов и комаров, которых нужно палкой отгонять. Кто-то плакал и рыдал, кто-то просто сидел, прижавшись к дереву.

- Вот и все, - прошептала бабушка. – Сюда они точно не пройдут!

Иногда к нам возвращались феи. Израненные, со сломанными и обгоревшими крыльями. Я помню, как им радовались.  Их обнимали, целовали, кружили. А я с замиранием сердца ждала, что вернутся мама с папой. И каждое утро вылетала смотреть. Я могла сидеть и смотреть часами.

- Мамочка, папочка, - шептала я, глядя на лес. – Ну придите! Ну придите!

А неподалеку слышались голоса. Кто-то плакал от счастья: «Ты жива, сестренка! Жива! Я думала, что потеряла тебя!».  Я смотрела на чужое счастье и сама плакала. Плакали и другие. Которые, так же как и я ждали на камнях ожидания.

- Ну хоть мамочка… - шептала я. – Или папочка…

Бывало такое, что мне снилось, как они выходят из леса. Я просыпалась, а никого не было. 

Помню, как прилетела в последний раз и села на горячий болотный камень. Я была последней. Остальные камни «ожидания» были свободны. Никто больше не прилетал.

- Они не придут, - послышался голос бабушки. И она обняла меня. Крепко – крепко. Дедушка тоже обнял меня, снимая с камня. Я бросила прощальный взгляд на лес, и больше не ходила на камень «ожидания».

- Ты чего ревешь? – спросил муж.

- Да так, - всхлипнула я. – А ты знаешь, что феи, умирая, становятся звездочками!

- А ты знаешь, что когда люди умирают, то становятся привидениями? – передразнили меня.

- Нет, правда! Раз и звездочка! Я стану звездочкой и буду тебе светить! – всхлипнула я.

- Ты чего раскисла? – послышался голос мужа. Меня боднули носом. – Не ной!

- А очень хочется! – ответила я, пытаясь вытереть слезы об его плечо.

- Эй! Сопли свои об меня не мажь! – возмутился муж, пытаясь вырваться. – Лучше, вспоминай, что там было в книге! Давай по этапно!

- Я не помню, - прошептала я, домазывая сопли о мужа. – Помню, что там был… этот… забыла!