— Для вас… одного, — прошептала Айлин.

— Для меня и для того, что осталось от семьи.

— А для меня… будет тьма… и страдание от того, что я… не смогла…

— Не смогли — что?

Айлин какое-то время молчала, потом заговорила вновь:

— До вашего приезда я ненавидела вас за то, что вы так долго не появлялись, за ваше равнодушие…

— Вы ненавидели меня? — перебил герцог.

— И после вашего приезда моя ненависть росла с каждой минутой, — тихо сказала Айлин, — потому что я увидела насколько безразлично вам все, чем наш род дорожил и гордился в течение трех столетий.

Она подняла голову и взглянула на портрет второго герцога.

— Я не могла себе представить, что вы решитесь на столь низкий поступок: снять с себя всякую ответственность, отказаться от своих обязанностей.

Голос девушки дрожал, но она продолжала:

— Должно быть, л все-таки инстинктивно догадывалась о ваших замыслах. Вот почему я ненавидела вас раньше и ненавижу сейчас! И если остались еще люди, носящие фамилию Бери, они, их дети, и дети их детей будут проклинать вас!

С этими словами Айлин встала и отошла к окну, повернувшись спиной к герцогу, чтобы он не видел ее слез.

Затем заговорил герцог и заговорил совсем другим тоном:

— Но, разумеется, Айлин, я должен еще подумать, как быть с вами.

Она обернулась.

— Вы хотите предложить мне милостыню, кузен Шеридан? Можете не утруждать себя! Я скорее буду голодать или умру, чем приму что-нибудь из ваших рук! Вы можете вышвырнуть меня из дома. Я буду ночевать в лесу или в стогах сена, но я останусь на этой земле!

Ее голос срывался, но она не могла и не хотела остановиться:

— Вы можете считать меня сумасшедшей, н6 я верю: те, кто жил здесь раньше, и… мой брат Дэвид, который должен был быть… на вашем месте… они помогут мне!..

Она выпрямилась так, что стала казаться выше, и совсем тихо произнесла:

— Как-нибудь я сумею спасти этот Дом от гибели. И что бы вы ни собирались делать, как бы… низки ни были ваши намерения, я знаю…

Я чувствую сердцем, что… настанет день и человек по фамилии… Бери, гораздо лучше вас, займет ваше место… и он будет достоин своего имени!

С этими словами Айлин вышла из кабинета.

Дверь бесшумно закрылась за ней.

Шеридан остался сидеть в своем кресле, рассматривая портреты двух прежних герцогов, которые висели напротив.

Он думал о том, что наконец-то высказал все, что мечтал высказать с самого детства.

Только он всегда представлял себе, что перед ним будет гораздо больше слушателей, чем одна эта девушка, которая смотрела на него с такой ненавистью.

Еще мальчиком он мечтал увидеть родовой дом, название которого, казалось, не сходило с губ отца, но всякий раз, когда тот упоминал о нем, лицо матери выражало неприкрытое страдание.

Однажды, когда Шеридану не было и восьми лет, он спросил отца:

— Я хочу увидеть Тетберийское аббатство, папа. Мы можем туда съездить? Это далеко?

Некоторое время отец молчал, потом ответил:

— Возможно, ты никогда не увидишь это место, Шеридан. Но если тебе доведется побывать там, плюнь на него от моего имени!

Став постарше, он понял, как горько переживал отец отношение к нему пятого герцога, с которым они состояли в дальнем родстве.

Мать рассказала Шеридану, что оба они в одно время учились в Итоне. Их взаимная неприязнь возникла по вине более ревнивого Лайонела Бери.

Роланд Бери, человек с нелегким характером, был сильным спортсменом. Когда именно его включили в состав крикетной команды, вражда между ним и Лайонелом вспыхнула с новой силой.

Лайонел был так возмущен, что до самого окончания учебы больше не разговаривал с кузеном.

Повзрослев, они заключили негласное перемирие. Роланд Бери раз или два посетил Тетбери, когда там собиралась вся семья, хотя он видел, что герцог не изменил отношения к нему.

Следующий инцидент сделал их столь же непримиримыми врагами, какими они были в Итоне.

На этот раз Лайонел обвинил кузена в нечестной игре на скачках.

Позже выяснилось, что его обвинения были беспочвенны, но к тому времени отношения накалились настолько, что шансов на примирение не осталось.

В итоге герцог назвал Роланда подлецом и мошенником и предупредил через своих поверенных, что, если тот попытается войти в Дом, слуги вышвырнут его вон.

Роланд Бери решил было подать судебный иск за клевету, но жена убедила его, что это лишь опозорит родовое имя. Она надеялась, что со временем страсти утихнут.

Однако время шло, а герцог продолжал поносить кузена при каждом удобном случае.

Более того, он снова передал через поверенных, что не только Роланду, но и его сыну, и всем их домашним вход в Тетбери заказан.

Все это было выражено столь грубо, что жена снова едва удержала Роланда от обращения в суд, но обиду и возмущение отца невозможно было скрыть от сына.

Шеридан возненавидел своих родственников за их несправедливость.

В прежние времена семья Бери была связана крепкими родственными узами, а имение открыто для всех, поэтому поначалу все сочувствовали Роланду.

Так как пятый герцог был человеком вспыльчивым, вскоре он рассорился с большинством членов семьи.

Стоит ли удивляться, что Шеридан вырос с твердой уверенностью, что во главе их рода стоит настоящее чудовище, которое вымещает свою злобу на тех, кто зависит от него и кого он на деле должен защищать.

Через несколько лет герцог разорился. Роланд Бери тоже был небогат. Тогда-то его сын и решил уехать за границу, раз уж он не может вести привычный образ жизни в Англии и развлекаться в Лондоне.

Поначалу он ехал без определенной цели, не зная, что и как делать, собираясь лишь доказать, что сумеет обойтись без покровительства семьи, а со временем и противостоять всем Бери как равный.

Он прекрасно понимал, что ссора старшего поколения с пятым герцогом, согласно устоявшимся обычаям, обрекала их на положение овец без пастуха.

С детских лет Тетбери был центром их мира и неудержимо притягивал к себе.

В том новом мире, который Шеридан открыл для себя на Востоке, никому не было дела до титулов, никто не считал, что работать — унизительно для джентльмена.

Он вскоре понял, что в новых условиях важнее всего иметь способности организатора и руководителя, и поставил себе цель нажить состояние и, если удастся, свести счеты с человеком, который принес столько горя и унижения его отцу.