— А с какой стати она с тобой откровенничала? — подозрительно посмотрела на него Елизавет Петровна.

— Потому что напилась.

— Что ж… Я всегда знала, что она фальшивка! И тело ее, и душа, и уж, конечно, биография! Все — фальшивка! Но вернемся к наследницам. Третьей дочери Льва Абрамовича тридцать пять, и она еще не замужем. У старших ее сестер по дочери. Одной около тридцати, а другая совсем еще юная. Студентка, насколько я помню. И одна правнучка. Но она еще малышка, ее мы со счетов сбрасываем. Старшую дочь Льва Абрамовича тоже.

— А старшую-то почему? — не согласился с ней Таранов.

— Потому что она носит обувь сорокового размера, — резко сказала Елизавет Петровна. — Начальник охраны это отметил бы. Но он сказал, что ножка узенькая. И маленькая.

— Значит, две дочери и две внучки, — подвел итог Воронов. — Итого четверо. И всех он обделил в своем завещании.

— Его первая жена давно умерла, — задумчиво сказала Елизавет Петровна. — У них был крепкий брак, я бы даже сказала, добротный. Трое детей. Он, в общем-то, был счастлив.

— Почему же женился тогда на Бейлис? — спросил Воронов.

— Седина в бороду, бес в ребро! — рассмеялся Таранов. — Лично я его понимаю. А вот почему он переписал завещание, убей, не могу понять. Наказать, что ли, их хотел? Дочерей? А за что? Первая жена служила ему верой и правдой.

— Они, разумеется, будут судиться за наследство, — все так же задумчиво сказала Елизавет Петровна. — Его дочери. Именно потому, что они его дочери. Лев Абрамович своего не упускал. Никогда.

— А каковы шансы? — тихо спросил Воронов.

— Если честно, все по закону, — вздохнула Елизавет Петровна. — Завещание составлено в присутствии нотариуса, подписано при двух свидетелях, Лев Абрамович был в здравом уме и твердой памяти.

— Сдается мне, Лиза, ты была одним из этих свидетелей? — пристально глянул на нее Воронов.

— Господи! Что уж теперь скрывать? — И Елизавет Петровна посмотрела на Таранова.

— Ну и что? — пожал тот плечами. — Да, я подписался под завещанием Льва Абрамовича. Мы с ним тогда тесно сотрудничали. Только бизнес, ничего личного. Я и Елизавет Петровна, лица, не заинтересованные в наследстве, вот он и пригласил нас в свидетели. Мы гостили у него в тот день, осматривали коллекцию вин. И вдруг он вызвал нотариуса и сказал: «Раз уж вы здесь, господа, подпишем завещание». Хотя я, признаться, рассчитывал на кое-какие экземпляры из его коллекции. Хотя бы в память о нашем долгосрочном сотрудничестве. Но Лев Абрамович нас с Елизавет Петровной ловко надул. Не оставил ничего! — весело сказал Таранов. — Хотя бы на память! Старый скупердяй, — беззлобно добавил он.

— А кому он все оставил? — тихо спросил Воронов. — Раз вы подписывали завещание, то знаете подробности. Недвижимость, деньги, уникальную коллекцию вин?

— Все — своей законной жене, Бейлис, в том-то и штука! Или как там ее? Я никогда не видел ее паспорта и не спрашивал настоящего имени.

— А в случае ее смерти?

— Вот если бы она вступила в права по истечении полугода, как и положено, по закону, тогда в случае ее внезапной смерти наследником стал бы сын. Но он несовершеннолетний. В общем, черт их разберет!

— Даже если все унаследует он, будет решаться вопрос об опекунстве.

— Разумеется! Он же еще ребенок! Опекуншей на сто процентов будет одна из его, ха-ха, сестер. Можете представить, старшей сестре пятьдесят! А ему восемь! Они ровесники с ее внучкой! Ха-ха!

— Всякое бывает, — пожала плечами Елизавет Петровна.

— Значит, это одна из них, — подвел итог Воронов. — Ну что? Посмотрим план замка? Отметим крестиком места, где бы она могла спрятаться.

— Как будем охотиться на девушку, господа? — весело спросил Таранов. — С оружием или без?

— Иван! — возмутилась Елизавет Петровна. — Все ж таки она нашего круга!

— Ставлю на младшую внучку! — рассмеялся тот. — Потому что сегодня ночью я слышал в замке юный смех! Кто знает в лицо его внучку, господа? Я, признаться, застал в доме Льва Абрамовича только Бейлис. Первая его жена к тому времени умерла, а дочери разъехались.

— Она учится в институте, — сказала Елизавет Петровна. — Умненькая, хорошенькая. Это все, что я про нее знаю.

— Студенты нынче пошли активные, — подал наконец реплику и Сивко. — Вполне может быть…

— А кто же ее сообщник? — тихо спросил Воронов. — Кто открыл ей дверь? Кто нейтрализовал собак?

— Не хотела тебя огорчать, — вздохнула Елизавет Петровна. — Но… Ты уверен в прислуге?

— Зигмунд? Чепуха! Зачем ему это надо?

— Деньги, — пожала плечами Елизавет Петровна.

— Зигмунда нельзя подкупить. Тем более Эстер Жановну. Нет, полная чушь! Я уверен в этих людях!

— Зигмунд ведет себя странно. И его жена тоже. Что же касается нас… Дима, ну кто из нас на такое способен? Вступить в сговор с наследницами Льва Абрамовича, впустить одну из них сюда, ночью, тайно, чтобы она убила Бейлис?

— Да все способны! У вас у всех был мотив, мы это уже выяснили! Она вам всем мешала! К тому же среди нас есть человек, которого я совсем не знаю.

— Мишель? — тонко улыбнулась Елизавет Петровна. — Ну уж нет! Я за него отвечаю!

— Спасибо, — сказал он.

— Ты так хорошо его знаешь? — не унимался Воронов.

— Не беспокойся, знаю.

— Что ж… Тогда приступим к плану замка. Где бы она могла спрятаться? Господа, прошу поближе к столу.

Они придвинули кресла и склонились над планом.

— Это надо же так нагородить, — пробормотал Таранов.

В замке и в самом деле было полно укромных мест. Проект Воронов разрабатывал сам, потом долго согласовывал с архитектором. По слухам, строительство обошлось ему в десять миллионов долларов, и то лишь потому, что он постоянно недоплачивал рабочим. Строительство мрачной каменной громадины напоминало возведение египетских пирамид, с той только разницей, что здесь была отнюдь не пустыня. Подмосковные леса. Особенности климата затрудняли сначала земляные работы, потом возведение каменных стен, наружную отделку. Сюда в течение нескольких лет нагоняли гастарбайтеров из Украины, Молдавии, Средней Азии. Их-то и кидал хозяин без зазрения совести, давая денег вдвое меньше обещанного. Работа, мол, некачественная. А то и вовсе не платил. Меж тем каменная громадина все росла и росла. И прямо пропорционально росла ненависть местных жителей к ней и Ворону — колдуну. Ходили даже слухи о черной мессе, а местная знахарка предрекала конец света, как только Ворон поселится в замке, и называла его Антихристом. Никто не понимал, за каким чертом Воронову это нужно? Такие хоромы, в таком месте? Но он платил деньги и в итоге своего добился: стройка благополучно закончилась, к замку потянулись фуры, груженные антиквариатом. Покои постепенно заполнялись мебелью, а подвалы вином.