– Это я уже знаю. Все эти люди из вашей команды?

– Да – те, кто не ранен.

– Ваши раненые доставлены в госпиталь, а вас сейчас проводят отдохнуть. Капитан, надо все подробно изложить на бумаге – кто и во сколько совершил торпедную атаку. Мы сообщим о трагедии аргентинскому послу.

– Благодарю вас.

– Ну что вы, это наша служба. – Англичанин был сама учтивость.

Членов команды отвели в комнату отдыха. Все без сил попадали на койки – слишком много было пережито за очень короткое время. Люди спаслись чудом. Если бы не английский гидроплан, немцы перестреляли бы в шлюпке всех.

Матросы почти тут же захрапели. Капитан же сидел за столом, пыхтел, чесал затылок. Писать он был явно не мастак, ручка в его большой кисти смотрелась инородным предметом.

– Э… Как тебя?

– Александр, – отозвался Володя. Почему вдруг он назвался этим именем, он и сам не понял. «Александр» – имя, распространенное во многих странах.

– Ты видел, как все произошло?

– Да, капитан.

– Расскажи.

Старпом в суматохе не успел доложить капитану о подводной лодке, а может быть, были и другие причины, но чувствовалось, что капитан в затруднительном положении. Атаки немецкой подлодки он не видел и выскочил из каюты, когда уже прогремел взрыв торпеды.

И Владимир рассказал ему о том, как после вахты стоял на палубе, как увидел перископ и доложил о нем старпому, о следе торпеды и попытке изменить курс судна. Дальнейшее капитан видел сам.

– Хорошо, Алехандро, – назвал его на свой манер капитан. – Ты ведь не из Аргентины?

– Нет, капитан.

– Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами? – Капитан показал на бумагу.

– Да, капитан. Позволю себе смелость вам подсказать. Надо обязательно сделать в объяснительной упор на героическую борьбу гидроплана с немецкой подлодкой. Неизвестно, кто будет читать эту бумагу, скорее всего – в первую очередь англичане. Им будет приятно, что их летчики великолепно себя проявили.

– Черт! Ты совершенно прав! А ты не так прост, матрос!

Капитан корпел над бумагой часа полтора.

Володя притворился спящим, а сам соображал, что делать дальше. Капитан признал перед англичанами, что все спасенные – члены команды его судна. Но английский офицер упомянул об аргентинском посольстве. Если их отправят туда, это будет плохо. Какой он аргентинец, если не знает языка? К тому же надо знать не только свои фамилию и отчество, но и место рождения, и прочие подробности. А все, что он знал об Аргентине, – так это только ее положение на карте и название столицы. И потому даже поверхностной проверки он не выдержит.

Вечером их покормили в столовой.

На следующий день капитан уехал.

Матросы ходили по базе, по берегу. Двое из них выпросили у кого-то игральные карты и лениво перебрасывались. Володя же не находил себе места.

Все разрешилось даже проще, чем он себе представлял.

Через три дня капитан вернулся. Он успел побывать в Лондоне, в посольстве, и привез оттуда целую пачку незаполненных, но с печатями и подписями паспортов моряка – были такие у торгового или рыболовного флота. Они позволяли сходить на берег в портах, куда заходило судно, без виз и проволочек.

В первую очередь капитан посетил госпиталь и раздал документы раненым. Вернувшись, он стал заполнять паспорта на тех, кто проживал с ним в комнате.

Первым к нему подошел кочегар-поляк, с которым работал Владимир. Он назвал свои данные.

Капитан переспрашивал, как правильно писать.

– Ох уж эти мне польские фамилии! Одно змеиное шипение, – сокрушался он.

А Владимир думал, какую фамилию и какое подданство ему назвать.

Он подошел к капитану последним, когда остальные матросы уже получили свои документы и вышли на улицу.

– А, Алехандро! Садись! Сейчас выпишу тебе паспорт моряка. Какую фамилию тебе писать? – капитан хитро улыбнулся. Он явно понимал, что Владимир назовет не свою фамилию. На торговых судах кто только не работал – и люди, скрывающиеся от правосудия в своих странах, и просто авантюристы всех мастей. Впрочем, ему до этого не было дела, лишь бы матрос в полной мере выполнял свои обязанности и поменьше вспоминал о правах. И потому капитан сам предложил:

– Фанхио?

– Да, именно так, – с облегчением выдохнул Володя. – Пусть будет Фанхио.

– Подданство аргентинское?

– Пусть будет так.

– Год и место рождения?

– Капитан, вы же все помните сами.

– Как разбогатеешь, с тебя бутылка рома.

– Постараюсь не забыть.

– Англичанам понравилось мое упоминание о помощи гидроплана и нашем спасении береговыми службами, парень. Они отнеслись к нам благосклонно. Я тоже помню твою подсказку. Услуга хороша, когда она пришла вовремя.

– Спасибо, капитан!

Капитан промокнул чернила, помахал паспортом в воздухе и вручил документ Владимиру.

– Вот что я тебе скажу, Алехандро. Мы можем здесь застрять надолго. Отправляйся-ка ты в Ливерпуль. Я, когда был в Лондоне, узнал, что там формируется арктический конвой в Советский Союз, в Мурманск. Немцы на море бесчинствуют, множество судов потопили, и моряки не хотят идти в конвой. А ты парень смелый, сможешь заработать деньги – за риск платят хорошо.

– Благодарю, капитан. Только как мне добраться до Ливерпуля?

– Спроси у англичан. Я понятия не имею, где находится этот чертов порт!

Владимир вышел из комнаты довольный. Вот он, путь домой! Какие к чертям деньги, если он попадет на Родину!

Кстати, о деньгах. Он опустил руку в карман брюк и достал шведские кроны, которые давал ему Олаф. Наверное, билет на поезд на них не купишь, надо бы поменять. В торговых портах это не проблема. Кроме профессиональных «менял», обменом баловались многие матросы. Но здесь военно-морская база, удастся ли?

Он остановил первого же английского моряка в форме и попросил объяснить, как добраться до Ливерпуля.

– Быстрее поездом, парень, – пассажирские суда теперь ходят нерегулярно.

– Деньги не поменяешь?

Моряк оглянулся по сторонам.

– Что на что?

– Шведские кроны на фунты или доллары.

– Нет, доллары мне самому нужны – американцы хорошие вещи из Америки привозят. А на фунты могу. Курс – один к пяти. Устроит?

Откуда было знать Владимиру тогдашний курс? Если моряк и завышал курс фунта, то вряд ли намного.

– Согласен.

– Жди здесь, я быстро.

Владимир дождался моряка и обменял все шведские кроны. Фунты принимают везде, а с кронами может выйти неувязка, рассудил он.