— Ты думаешь… — Он открыл папку уголовного дела, достал оттуда фотографии, глянул на них, потом — снова на экран.

— Странное сходство, похож, правда?

— Похож… Просто поразительно похож на Зайцева, его черты лица.

Ребров взял со стола фотографии Зайцева, принесенные Лупандером, посмотрел, протянул Петровичу, который тоже сгорал от любопытства.

— Серега, а ну еще покрути вперед, — попросил Баздырев. — Так, тут смазано… Во! Стоп!

Это был тот самый момент, когда незнакомец в плаще оглянулся, увидев преследование.

— Чертовщина какая-то… — пробормотал Куроедов. — Просто поразительно похож на покойника. Мистификация… У него брата нет?

— Вроде нет. — Баздырев почесал макушку.

— Надо уточнить.

Ребров прокрутил пленку до конца. В дерганых съемках на бегу разобрать было что-то трудно, тем более «двойник» уже не оборачивался.

Куроедов удовлетворенно крякнул:

— Надо отдать на экспертизу.

Петрович самодовольно заметил:

— А я говорил, что он вернется.

Куроедов вопросительно посмотрел на ветерана.

— Тапки-то свои оставил…

— Какие тапки?

— Его тапки, — с напускным равнодушием пояснил Петрович. — Да ботинки покойного… успели вытащить из печи. Обгорелые…

Баздырев встрепенулся:

— А где они?

— У меня в багажнике валяются.

Куроедов рассердился:

— Максимыч, что за «косяки»? Почему вещдок не приобщен?

— К чему — к его портрету на кладбище? — мрачно отреагировал Баздырев. — Петрович, будь добр, принеси штиблеты.

Ребров ухмыльнулся:

— Неси, Петрович, а то он к тебе ночью за ними придет.

— Шутки шутками, а если это действительно он? — Баздырев поскоблил пятерней затылок.

— Призрак Бори Зайцева. Фантом. — Реброва понесло.

— Воскрес… — высказал версию Петрович и пошел за ботинками.

— Ребров, тебе поручение следствия. Давай срочно тащи эти съемки на сравнительную экспертизу… И тапки эти чертовы тоже. Надо их вдове показать, — распорядился Куроедов.

— Ну, Дмитрич, это верх цинизма! — прогудел Баздырев. — Кстати, мы ее так и не допросили толком. Давай-ка позвоним!

Максимыч тут же набрал ее номер.

— Алла Сергеевна? Беспокоит Баздырев Василий Максимович из уголовного розыска. Простите нас за бестактность… в такой день… Но нам очень нужно встретиться с вами. Когда это возможно? У нас есть вопросы, на которые можете ответить только вы.

— Вы хотите сказать, что теряете время, убийца заметает следы? — Голос из трубки зазвучал с неприкрытым сарказмом. — Хорошо. Приезжайте сейчас, в офис. Дорогу не забыли?

— Выезжаю.

Ребров, застрявший на пороге, чтобы услышать, чем завершится разговор, подал голос:

— Камеру брать?

— Ты еще здесь? — рявкнул Баздырев. — Пленкой занимайся!

Ребров тут же исчез.

Враг занимает больше места в наших мыслях, чем друг в нашем сердце.

Альфред Бужар

Охранники на входе офиса Зайцева встречали Баздырева уже по стойке «смирно». В приемной девушка приветливо кивнула и сказала, что Алла Сергеевна ждет.

— Можно зайти? — заглянув, спросил Максимыч.

Алла сидела в кабинетных «джунглях» среди пальм, фикусов, кактусов, неведомых растений и цветов, за стильным рабочим столом под цвет розового мрамора и разговаривала по крохотному мобильничку.

— Заходите, располагайтесь, где удобно, — быстро свернув телефонный разговор, негромко произнесла она, показав на кресло. — Ненавижу это холуйское слово «присаживайтесь».

— У меня есть знакомая судья. Она тоже не любит этого слова. Говорит во всех случаях: «садитесь». И, представьте, никто ее не поправляет.

Баздырев предпочел сесть за небольшой переговорный стол, сразу достал из папки протокол.

— Может, вам предложить чай, кофе с бутербродами, — уже более смягченно продолжила разговор хозяйка кабинета. — Я позвоню секретарю. А то вы, наверное, тоже весь день ничего не ели.

— Нет, пока ничего не надо, — поблагодарил Василий Максимович. — Алла Сергеевна, спрошу напрямик: вы кого-нибудь подозреваете, были ли у Бориса Петровича серьезные враги?

— А разве бывают враги несерьезные? Врага нельзя недооценивать. — Алла покачала головой.

— Возразить трудно… Ваш коллега и друг вашей семьи Лупандер посоветовал нам открыть справочник строительных фирм и искать врагов там.

— Какой лицемер! — вспыхнула Алла. — Он, конечно, расстилался, рассказывал, как мы дружим семьями, наверное, фотографии показывал?

— Показывал… Простите за вопрос, это у вас второй брак?

— Да, как и у Бориса… Вы спросили про врагов. — Алла на мгновение призадумалась. — Я ничего не хочу утверждать, но Лупандер всегда завидовал Борису. Завидовал его таланту, умению располагать партнеров по бизнесу, заключать фантастические сделки. А этот плелся в хвосте и брюзжал. Да, они начинали это дело вместе. «Открытые окна»! Название Борис придумал. Сами помните то время: романтика раннего капитализма… Борис сунул ему сорок процентов акций, поровну, ровно столько же, сколько и у нас было. Хотя он и десяти процентов не стоил. И все равно ему мало было. Жаба душила. Особенно жена его, Клавдия, жадная до умопомрачения, до икоты. Но мы все усиленно делали вид, что у нас дружба — не разлей вода, вместе отдыхали, о нас писали в журналах, помещали фотографии, вот он — бизнес с человеческим лицом, мы участвовали в телепрограммах, благотворительных акциях…

— Скажите, Алла Сергеевна, а Лупандер имел право подписи? — задал Баздырев вопрос, который его более всего донимал.

— Нет, конечно, с чего вы взяли? — Алла удивленно вскинула выщипанные брови.

— 18-го числа примерно в 15.20 он самостоятельно подписал крупный контракт на строительный подряд элитного дома с инфраструктурой. Сказал, что ваш муж был в курсе всех нюансов, — пояснил Баздырев, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы. — У Бориса были какие-то свои дела, а контракт следовало срочно подписывать. И, по словам Лупандера, он по телефону получил от Зайцева разрешение завизировать сделку.

— Врет! — жестко ответила Алла. — Никогда он не имел такого права. И пусть не свистит! Только президент мог подписывать контракты! Вот же, негодяй… Он все уже знал! Неужели вы этого не понимаете?!

Алла потерла виски кончиками ухоженных пальчиков, будто у нее невыносимо разболелась голова.