Всю ночь я не могла заснуть из-за воспоминаний сладкого момента. Касания Диего все ещё чувствовались на моей коже так реально, что мне казалось, будто он рядом. Даже когда я всё-таки смогла погрузиться в царство Морфея, сновидения были о нём. К утру мне уже хотелось не петь от счастья, а проклинать гребаного Фуэнтеса за мокрые трусики.

В душе по-прежнему сидит червячок, который битый час твердит мне о том, что он просто воспользовался мной, и я была совсем не против. На тот момент. Хотя кого я обманываю, если бы он сейчас снял одну футболку передо мной – я бы уже растеклась лужицей и пошла за ним даже в огонь. Но грёбаный червяк вдобавок напоминает мне о безумно красивой девушке с самой красивой и жизнерадостной улыбкой, с которой он пришёл. Впервые в жизни я испытываю огненное чувство в груди, которое разжигает во мне не костер, а чёртово пламя, пожирающее меня, не давая сделать вздох, – ревность. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь испытаю это колющее чувство. Кажется, каждый не задумывается об этом. Но в себе я была абсолютно уверена: холодная, безжалостная, грубая и эмоциональная – разве такая, как я, могу испытывать ревность, вызванную светлыми чувствами влюбленности? Диего, сам не задумываясь и не делая ничего намеренно, меняет мою жизнь в корни и меняет саму меня.

Из сна меня вырвал противный звон, и если бы это был будильник, то я бы не задумываясь швырнула его в стену, но, к сожалению, это – телефон. С самого утра кто-то решил испортить мне жизнь своим присутствием в этом мире, разбудив меня пораньше. Обязательно продам все органы из этого паршивца на чёрном рынке, как только пойму кому от меня что нужно.

– Что? – грубо рявкнула я, как только приняла вызов.

С той стороны трубки послышалось знакомое фырканье.

– А мы с отцом слепо надеялись на твое перевоспитание в Принстоне. Но я была права: Америка явно ни лучшее место для жизни, потому что ты стала ещё злее. Кто же тебя так обидел, Грейси?

Только не это, чёрт возьми.

Мама. Практически каждый из нас, услышав это слово, представляет что-то нежное, тёплое, искреннее, родное. Как вы можете угадать, я точно не вхожу в это число счастливчиков. Но смело могу сказать, что могу терпеть мать дольше, чем отца, потому что последний до одури невыносим.

Моя мама забеременела мной, когда ей было всего семнадцать. Ее родители, насколько я знаю, были категорически против брака моих родителей, но, когда они всё-таки поженились, родители мамы предложили забрать меня к себе, из-за чего оскорблённая пара молодых родителей перестали общаться с ними. В итоге: я никогда не видела своего дедушку и бабушку по линии матери, но что-то во мне подсказывает, что они совершенно другие, относительно родителей отца. И я слепо верю во встречу с ними. Я хочу узнать их. Я хочу узнать тех, кто даже на расстоянии испытывает ко мне безусловную любовь.

Проглотив ком в горле, я выдавила из себя приветствие, на что мама вновь фыркнула:

– И тебе здравствуй, Грейси. Как проходит учёба? Ты ещё не передумала? Отец купит тебе билет в бизнес класс сразу же, когда ты попросишь. Ты ведь знаешь об этом, так?

Ну конечно, она звонит, чтобы лишний раз напомнить о своей правоте. Хотя даже такое внимание с ее стороны кажется мне приятным.

– Все нормально, спасибо, что интересуешься. Как ваши с папой дела?

– Честно? Я максимально устала от постоянных встреч с заказчиками, но твой отец отказывается ходить на них один. Чувствую себя зверюшкой в цирке, которую используют для привлечения внимания.

Я хрипло рассмеялась. Это так похоже на отца: без мамы он, кажется, ходит только в туалет.

И нет, это не безумная любовь. Мои родители не питают к друг другу никакой любви, кроме как дружеской. Забавно, но они всего лишь друзья. Когда-то они даже твердили мне, что между супругами не может быть любви, любовь – выдумка. И я слепо верила им.

– Что-то серьезное, мам? – спросила я, когда в замке комнаты начали ковыряться ключом – Саманта.

– Пока нет, а должно что-то случиться, чтобы родная мать позвонила своей любимой дочери?

Может быть, для матери, решающей позвонить своей любимой дочери, не нужны никакие причины. Но мы не в том положении, где я лучшая дочь, а мама заботливая и вечно переживающая. Хотя она переживает: за свою репутацию, на которую может плохо сказаться мое поведение, выпады и прочая хрень, которая меня не волнует.

– Нет, если это всё, то мне срочно нужно бежать. Передай папе привет, – не дожидаясь ответа от матери, я сбросила вызов и уткнулась носом в подушку.

Дверь распахнулась и в комнату ввалилась Саманта, держа в руках вешалки с одеждой. Она быстро сократила расстояние до своей кровати и рухнула на нее, не боясь смять ткань платьев.

– Я выдохлась. Наш профессор по истории моды уехал на повышение квалификации. Зачем он это сделал? Он сто процентов подставил меня, потому что он знал о моей взаимной ненависти к миссис Робин. Она – Драко Малфой только в юбке. И, клянусь, когда-нибудь ей точно прилетит учебник в лоб, а то и больше чем один, потому что я больше не выдержу двухчасовой пытки с ней в аудитории, – устало пробормотала она в покрывало, затем, будто что-то щёлкнуло в её голове, Саманта резко подняла голову и устремила взгляд на меня:

– Что ты здесь делаешь в такое время?

– А сколько сейчас времени?

Я хотела потянуться за часами, но оторвать свою голову от подушки оказалось труднее, чем я думала.

– Час дня. У тебя разве нет лекции, тренировки? Полли сказал, что ты вчера напечатала всей команде сообщение о какой-то новости, которую объявишь за десять минут до начала тренировки.

Дальше я не слушала то, что Саманта говорила. Ее слова подействовали на меня, как электрошокер – я быстро вскочила с кровати и ринулась в другой конец комнаты к шкафу, наспех напялила на себя джинсы и обычную футболку на размер больше нужного. Только тогда, когда я наконец смогла сделать передышку, зашнуровывая кеды, поблагодарила Саманту:

– Спасибо тебе, Сам. Вчерашний день преподнёс мне не малое количество сюрпризов, которые я пыталась осмыслить всю ночь, из-за чего легла только под утро.

– Ну и как прошел процесс?

Тяжело вздохнув, я открыла дверь и, готовясь выйти и убежать в сторону футбольного поля, кинула Саманте отрицательный кивок головы.

– Стало только хуже.

Она пожала плечами и пообещала закрыть за мной дверь, поэтому я со всех ног умчалась на лекцию, придумывая себе причину опоздания.

– Извините, профессор, можно войти, – я осторожно открыла дверь и попыталась найти маленького мужчину, который ведёт у нас историю искусства.

– Мисс Мелтон? Да, конечно, проходите, – сказал голос за столом, – прошу сесть вас с Оливером, Рори и Беллой. Вы пришли последней и свободное место в группе только с ними.