Вскоре после прибытия из Китая Рихарда вызвал к себе Берзин.

– Мы планируем операцию в Японии, которую назвали «Рамзай», – со значением сказал глава разведупра. – Знаете, что это значит? «Рамзай» это «Р. З.» – Рихард Зорге!

Вот как! Операция, заточенная исключительно под него!

Другой человек на месте Зорге возмутился бы – что же это такое? Он едва прибыл с одного задания и тут же получает следующее, это не по правилам. К тому же – он только что женился! Другой человек на месте Зорге, возможно, усомнился бы – операция «Рамзай», положа руку на сердце, выглядела чистейшей воды авантюрой. Ведь Япония совсем не то что Китай, который называют «перекрестком всех дорог». Япония – закрытое общество, куда вообще очень неохотно допускаются иностранцы, а к тем, кто допускается, отношение очень настороженное, работать в таких условиях чрезвычайно сложно. Да, после Китая у Зорге имелся уже некоторый опыт конспирации, но явно недостаточный, ему не помешал бы инструктаж, а еще лучше учеба в разведшколе, но всем этим решили пренебречь. Это вечное русское – авось. А вдруг и так все получится?

Зорге не возмутился и не усомнился, и даже напротив, в глазах его вспыхнула радость. Работа! Еще более опасная, чем прежде! По-настоящему сложная, рискованная, которая потребует от него полной самоотдачи и напряжения всех сил! Это именно то, что надо! К тому же он действительно лучший кандидат. Он умен, обаятелен, знает японскую специфику, а СССР чрезвычайно нужен сейчас хороший разведчик в Японии. После прихода к власти Гитлера необходимо пристально следить за японо-германскими отношениями, которые наверняка станут более тесными, необходимо добывать сведения о японской политике в Китае, нужно наблюдать за наращиванием вооружения, ну и самое главное – следует выяснить, не планирует ли в ближайшем будущем Япония нападения на СССР.

Путь в Японию был более сложен, чем в Китай. Зорге и туда поехал под собственным именем и под видом журналиста – старая легенда не подвела, так почему бы ее не использовать снова? Но на сей раз он некоторое время провел в Берлине, налаживая связи и заручаясь поддержкой разных серьезных германских изданий. А потом еще посетил США, где сумел получить от японского посольства рекомендательное письмо в Министерство иностранных дел Японии.

В Японию Рихард прибыл 6 сентября 1933 года и сразу же начал собирать разведгруппу. В итоге в ее костяк вошли немец радист Макс Клаузен и его русская жена Анна, японцы – поэт и журналист Ходзуми Одзаки и художник Итоку Мияги и серб Бранко Вукелич так же, как и Зорге, приехавший в Японию под видом журналиста.

Завязывая полезные знакомства, Рихард подружился с немецким полковником Ойгеном Оттом, бывшим в ту пору офицером-посредником, осуществлявшим связь между японским и германским генштабом. Чуть позже Отт стал военным атташе, а потом и вовсе занял пост посла. И произошло это не без деятельного участия Зорге, который часто помогал ему советами и составлял за него доклады для генштаба. Вообще это сотрудничество оказалось чрезвычайно полезным для обоих. Зорге сделал Отту карьеру, и тот очень ценил его, понимая, что без его помощи не достиг бы таких высот. Отт считал Рихарда своим лучшим другом, полностью и безусловно доверял ему и охотно делился с ним любой информацией, даже такой, которой согласно инструкции он не должен был делиться вообще ни с кем. Делился он, впрочем, не только информацией. Жена посла стала любовницей Рихарда, Отт об этом знал и… не делал из происходящего проблемы. Как некогда для профессора Герлаха, дружба с Зорге оказалась для него важнее отношений с супругой. Конечно, был у него корыстный мотив – Рихард очень помогал ему в работе. Но этот мотив не был единственным, Ойген Отт действительно искренне любил Зорге – после его ареста он всеми силами пытался отстоять доброе имя своего друга и добиться его освобождения, он до последнего не верил в то, что тот был резидентом СССР.

При первой же встрече Рихард Зорге и Хельма Отт узнали друг друга. Как оказалось, они уже виделись раньше, когда-то давно, еще во Франкфурте, и познакомились при обстоятельствах, весьма компрометирующих обоих. Рихард в ту пору активно работал на КПГ, Хельма была замужем за членом КПГ. Собственно, они и познакомились на какой-то вечеринке, устраиваемой активом коммунистической партии, и весь вечер танцевали вместе, уже тогда проникнувшись друг к другу симпатией. Теперь симпатия возобновилась. И к тому же их связывала общая тайна. А это – очень сближает.

И конечно, Зорге не был бы самим собой, если бы ограничился любовными отношениями только с одной женщиной. Вообще, если посчитать все свидетельства на эту тему, возникнет впечатление, что в его постели побывала половина женского населения Токио – по крайней мере что касается иностранок. Вездесущая японская полиция в процессе слежки насчитала около тридцати особ прекрасного пола, с которыми Рихард вступал в интимную связь – и это не учитывая проституток!

«Отт знал и об отношениях Рихарда со своей секретаршей, – пишет Николай Хохлов, – которая ни в чем не могла отказать любовнику и предоставляла ключи от любого кабинета и большинства сейфов. Иногда она, томимая любовным нетерпением, звонила Зорге и умоляла его о встрече. Ее страстные монологи прослушивало, конечно, гестапо, расценивая их как очередную любовную интрижку Рихарда… В то же время Хельма, забыв о немецкой сдержанности, устраивала жаркие сцены ревности Зорге. Секретарь Зела Габелин попала в немилость только за то, что лестно отозвалась о Рихарде и высоко оценила его хорошие манеры и талант рассказчика. Но никаких соперниц жена посла не собиралась терпеть и расправлялась с каждой, кто пытался отобрать ее трофей». Бедняжка Хельма, она заранее была обречена на провал…

Ключи от любого кабинета и большинства сейфов вполне мог предоставить Зорге и сам посол Отт, но с другой стороны, послом тот стал далеко не сразу, так что поначалу вполне могли пригодиться и услуги его секретарши. Впрочем, Зорге всегда был в посольстве своим человеком, и гестапо не проявляло к нему особого интереса по одной простой причине: Германское разведывательное управление считало Рихарда своим агентом. Еще до отъезда в Японию Зорге попросил разрешения у Берзина поступить на службу в шестой отдел РСХА и делиться с ним частью добытой информации. Иначе было бы просто невозможно внедриться в посольство – ему не стали бы доверять.

Но разумеется, немецкое посольство и Ойген Отт были у Зорге пусть и одним из главных, но не единственным источником информации. В целом, работа в Японии проходила таким же образом, как и в Китае: Зорге вел жизнь плейбоя, создавая у окружающих образ симпатичного, обаятельного и лихого парня, души компании. Круг его общения был чрезвычайно широк, в него входили и журналисты, и политики, и крупные промышленники, и представители японского генштаба. Как всегда, интересные и важные сведения добывались на дружеских попойках. Полиция следила за каждым его шагом, но ничего странного или предосудительного в жизни немецкого журналиста не находила. Зорге вел себя как вполне добропорядочный и достойный уважения гражданин.

«…Зорге вскоре наскучили дамы из высшего общества, и его потянуло к реальной жизни, – пишет Николай Хохлов. – Особенно нравился Рихарду квартал самых дешевых проституток. Наружное наблюдение, следившее за каждым его шагом, благосклонно смотрело на невинные развлечения Рихарда. Тем более что сексуальные увлечения в Токио не считались подозрительными вещами… Он с завидным постоянством посещал дома дорогих танцовщиц и в то же время не брезговал обществом девиц, которых родители за гроши продавали в „особые” кварталы, где девочки двенадцати-шестнадцати лет развлекали клиентов. Рихард к этим девочкам относился с сочувствием, и его доброе отношение к ним приносило весомые плоды. Он и здесь находил соратниц и информаторов».