Мать Терри поднялась, улыбнулась работнику и передала ему что-то из рук в руки. Он взял монету, не присматриваясь к ней, и пошел прочь. Когда он скрылся из виду, мать Терри поглядела на меня и сказала:

— Мне кажется, за такую работу пятака мало. Столько дров нарубил, да еще в такую жару.

— Да, мэм, — кивнула я.

— Я дала ему четвертак.

— Он это заслужил, — сказала я.

Терри уложил дрова, подошел к нам и присел на ступеньку. Весь разгоряченный, от него прямо пар поднимался и сильно пахло потом.

— Что ж, — заговорила мама Терри, все еще стоя на ступеньке. — Пойду, не стану вам больше мешать. Пообщайтесь. Но и о делах не забывай, Терри. Ты же знаешь, как твой отец сердится, если ты забываешь.

— Он не отец мне, — проворчал Терри.

— На самом деле ты так не думаешь.

— На самом деле как раз и думаю.

— Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.

— Пока я привыкну, столько времени пройдет — можно весь мир сотворить заново.

— Не будем сейчас говорить об этом… Рада была тебя видеть, Сью Эллен.

— Благодарю, мэм.

Она ушла в дом.

— Ты обидел ее, — упрекнула я Терри.

— Знаю, — ответил он. — Жаль, конечно. Против нее я ничего не имею, но этот человек, за которого она вышла замуж, и его отпрыски! Самый умный из них с трудом сообразит уйти в дом с дождя — да и то его придется уговаривать.

— Я хочу еще раз взглянуть на карту, — сказала я. — Хочу попытаться найти деньги.

— Точно?

— Точно. Джинкс, может, отправится с нами, а может, и нет. Но я точно уеду.

— Когда?

— Сегодня.

— Боюсь, я вчера слишком погнал лошадей, — сказал Терри.

— Ты раздумал уезжать?

— Нет, я хочу. Но сперва надо найти деньги, потом выкопать Мэй Линн и сжечь ее, а еще надо повозиться на барже, починить, чтобы она легче пошла по течению.

— Ты сумеешь это сделать?

— Я много чего умею. Мой отец — настоящий отец — учил меня всему и научил даже, как разобраться в том, чего я не знаю. Он учил меня учиться, и мама тоже.

— Долго тебе придется учиться?

— Для нашего дела — совсем чуть-чуть. Но мне нужно время. Сжечь тело — это большая возня, уйдет гораздо больше времени, чем ты думаешь. Нужно развести огромный костер и найти такое место, где бы нас не обнаружили. У меня есть мысль, как это сделать, но пока я не готов ее обсуждать — сначала мне нужно все хорошенько обдумать. Первым делом нужно разобраться с картой, не розыгрыш ли это, и если карта настоящая, так еще убедиться, что деньги на месте.

— И если они там, мы их украдем.

— Ты примирилась с этой идеей? — спросил Терри.

— Если «примирилась» значит, что я не против, то да.

— Примерно это и значит, — сказал Терри.

Терри сбегал в дом и вытащил карту из тайника, надел рубашку, и мы с ним отошли в сторонку от дома — неподалеку было кладбище, туда мы и направились. Вполне укромное место для разговора. Мы устроились на своем обычном месте, на металлической скамье под разросшимся дубом с видом на могилы конфедератов — ряды, множество рядов выбеленных солнцем камней, под которыми упокоились мятежники, расстрелянные, скончавшиеся от ран, от старости или от разочарования.

Мы развернули карту, разложили ее между нами и пригляделись.

— Чего я никак не могу понять, так что это за бугорки? Все остальное вроде бы понятно, и мы с этим разобрались, но бугорки и это название, «Малкольм Казинс», — тут мы застряли.

Я кивнула:

— Нам стоит вернуться обратно и осмотреться повнимательнее, вдруг что-нибудь в голову придет. Может быть, мы там увидим что-то, что как раз на бугорки и похоже. На первый взгляд это какие-то холмики, а холмов там, где мы побывали, нет, но… Там ничего нет, кроме деревьев, да и тех немного…

И тут меня шандарахнуло. Я так и вытаращилась на Терри:

— Да мы же с тобой самые тупые люди, которые когда-либо ползали по земле.

— Ты о чем? — удивился он.

— Посмотри вон туда. — Я махнула рукой в сторону могил.

Он посмотрел:

— О’кей. Камни, а под ними мертвецы. И что?

— Вот именно. Камни, — повторила я. — А мы-то себе головы ломали.

— Думаешь, то старое кладбище под соснами?

— Во всяком случае, не то, где мы сидим. Ясное дело. Бугорки на карте — могилы.

— Почти все камни разбиты вандалами, — ввернул-таки он ученое словцо. — А какие-то они утащили себе на постройки.

— И тем не менее бугорки могут обозначать кладбище. Тот, кто рисовал карту, вполне мог поставить такой значок себе на память. Всякий ожидает увидеть на кладбище могилы с надгробными камнями, и, даже если их на самом деле нет, это ничего не меняет. Может, парочка надгробий все же уцелела, мы же не поглядели, и найдется «Малкольм Казинс». А денежки — у него в могиле.

— А что, Сью Эллен, наверное, ты права. Надо проверить. Может, и повезет.

— Чтобы повезло, нужен либо план, либо везение, — сказала я. — У нас есть план.

Мы наведались к Джинкс и помогли ей с домашними делами. Она раздобыла яйца, сварила вкрутую, завернула в клетчатую черно-белую тряпку и уложила в корзинку. Мы прихватили одну из лопат ее папаши — Джинкс сказала матери, что мы пошли копать червей на наживку, — и с тем мы все трое отправились. Мы вновь уселись в протекавшую лодку и переправились через реку возле дома Мэй Линн.

Пройдя по карте, как и в прошлый раз, мы добрались до старого кладбища, а там присели и отдышались. Деревья давали тень, тень накрыла как раз то место, где, как мы думали, лежали мертвецы. Говорили, что там бродят духи погребенных. Про кладбище никто ничего толком не знал: то ли там зарыты рабы, то ли какая-то семья, у которой и родни в наших местах не осталось, а кто говорил, будто здесь упокоились крещеные индейцы-чероки.

В тени было прохладно, с деревьев еще капала вода после вчерашнего дождя, отчего было еще прохладнее и приятнее. На виду надгробных камней не было ни одного, но кое-какие неровности почвы указывали, вероятно, места былых могил. Однако не было заметно, чтобы тут недавно копали, и, потыкав там и сям наудачу лопатой, мы бросили это дело и присели на землю под соснами. Джинкс вытащила из корзины завернутые в клетчатую ткань яйца, мы взяли по яйцу и начали счищать с них скорлупу. Потом мы ели и слушали пение птиц.

Вареные яйца — штука сытная, но после них хочется пить. Я сидела и думала, где бы добыть воды, как вдруг Терри сказал:

— Ты только глянь!