Потом вернулась: если бусины ссыпались на крыльцо, нитка может быть или на нем, или в доме, или за кукольное платье зацепилась.

А может быть, ее на своем платье перетащила в спальню Верочка? На платье или на тапочках?

Половицы старого дома повизгивали в тишине, Надежда Прохоровна кралась к вешалке с одеждой в спальне Веры Анатольевны. И чувствовала себя почти воришкой, пробирающимся за семейными ценностями архитекторской вдовы.

Дай боже, не проснется. Не хватит паралич с испугу: кто тут шарит в полутьме, крадется?!

Бог миловал. Хозяйка не проснулась. Даже удивительно. Ведь говорила – привыкла просыпаться от малейшего поскуливания Таси. Мысли Надежды Прохоровны прыгали под черепушкой в ритме шага, тихое пение половиц довело ее до вешалки с одеждой, до тапочек у самой кровати.

Ни на платье, ни на полу, ни где-либо еще не было желтоватой тонкой нитки.

Да и вряд ли она могла за гладкую ткань платья зацепиться. Вон какой материальчик ровненький, ни катышков, ни ворса.

Надежда Прохоровна сходила в свою спальню за вставной челюстью. (Попутно, налаживая во рту протез, оглядела пол и собственные тапки.) Надела теплые носочки и вышла на крыльцо – подумать. Таисию компанией порадовать.

Зачем подумать?..

А вот за тем, что если бы сегодня утром по этим ступеням скатилась не крепкая отставная крановщица, а тощая Вера Анатольевна с болонкой на руках, то полетом до кустов дело вряд ли обошлось бы. Убилась бы Веруня. Это баба Надя хоть немного, но за перила придерживалась, а Верочка каждое утро тяжелую болонку на двух руках перетаскивает. Ей держаться нечем, центр тяжести смещен.

И вообще. Надо хорошо знать женщин, несущих на руках детей или любимых собачек. Они на них в жизни не рухнут! Сами извернутся, спиной приложатся, но то, что на руках – уберегут.

Потому что – природа. Потому что – берегини.

Надежда Прохоровна вытащила под утреннее солнце удобное Верочкино кресло, села – отбитая попа отозвалась гудящей болью! – и строго посмотрела на тихие дома: не ладно что-то в этом королевстве. Потерла отшибленный падением локоть – не ладно. Вчера Верочка сказала, что убить из-за выгоды могли ее или Павла. Сегодня – бусы на крыльце.

И нитки нигде нет…

Из-за кустов, вздыхая так, словно до Москвы только что сбегала, выбралась Таисия.

Посмотрела с укоризной – куда ты, тетка, в хозяйское кресло уселась? Потом подумала, подошла и, вытянув шею, вздохнув всем толстым тельцем, положила кучерявую голову на обе сразу бабы-Надиных тапки.

Шея у собаки была теплая, мягонькая, согревающая, мысли у бабы Нади сплошь черные да ледяные. Не верилось Надежде Прохоровне, что бусы так вот, падая сверху ровненько, ступени засыпали. Не застучали громким горохом, не привлекли внимания.

Тут кто-то поработал. И нитку, разрезанную ножницами, прибрал.

Желтое утреннее солнце пробиралось над крышами, собачка грела ноги. Надежда Прохоровна перебирала в уме каждую минуту вчерашнего вечера, пыталась представить, кто, когда и как мог срезать или снять с фарфоровой Клавиной шеи нитку бус.

И получалось – каждый. После того как соседские девочки ушли, кукла стояла на лавке до самой последней минуты. Любой из домочадцев мог стащить те бусы.

И даже домработница Лидия могла. Она ненадолго приходила к Катарине, просила уточнить список покупок на завтра. Стояла как раз возле Клавы, ждала, пока хозяйка сверит список, а Елена кусок торта отрежет.

На Лиду тогда никто не смотрел. Пожалуй, сегодня стоит познакомиться с поварихой поближе: чего это она вдруг на ночь глядя к хозяевам приперлась? Неужто дело такое важное – список покупок уточнить?

Хотя. Елена говорила, что Катарина встает не раньше одиннадцати. А Лида в это время уже, наверное, успевает из магазина вернуться.

И вообще, почем знать, как здесь заведено? Может, Лида каждый раз к хозяйскому столу является за сладким куском? Может, сели они с Васей чайку попить, вспомнили, что Лена большущий торт привезла, – Лидия и направилась за угощением. Пришла якобы по делу, но так-то знала – обломится кусочек.

Как знать, как знать. Но больно уж подозрительно вовремя два прежних работника на старое место возвратились. Они тут каждую тропинку знают, каждый уголок. Вдруг как соседскую собаку все четыре года через забор подкармливали? Вдруг пригодилась эта дружба?

Василий ведь садовник. Он каждый метр посадок вдоль заборов знает. Мог исхитриться, найти местечко, через ограду перемахнуть, а потом следочки прибрать?

Садовник Вася опытный. Наверняка бы смог.

Но вот зачем им Гену убивать? Младший Кузнецов им даже не хозяин.

Неужто из-за того, чтобы нового садовника подставить и на прежнее хлебное место возвернуться?!

Да нет. Куда там. Больно уж мудрено. Убивать брата хозяина, на нового работника все валить. Тут дело не в работе, а в семье.

И как ни думай, Веру Анатольевну на это время надо из дому увезти. Уж коли так все лихо закрутилось – убрать подальше. Сегодня у кого-то злодейство не получилось, завтра, не ровен час, может все сложиться.

Но вот куда и, главное, как? – вопрос вопросов. Пугать пожилую инфарктницу – дело распоследнее. Тут надо изловчиться, выкрутиться. Ведь гордая, скажи: опасно в доме оставаться, так нос задерет, заявит: не поеду! Не связывать же строптивицу, право слово.

Дождавшись положенного часа, Надежда Прохоровна позвонила Софье Тихоновне. Повествовала вкратце об утреннем происшествии, напуская туману и страху. Софа на том конце провода чуть в обморок от жути не свалилась и в итоге заявила:

– Веру бы, Софа, надо на время из дома убрать. Пугать ее не хочу – незачем. На нее и так много чего свалилось. Придумала я вот что. Скажу Вере, что ты и Вадик вчера с духами общались, тарелочку крутили, и те категорически предупредили: пора ложиться Вере Кузнецовой в больницу на обследование.

– ЧТО?!

– Что слышала. Убьют тут Веру.

– Надя, как ты могла такое придумать?! – перебивая, завопила профессорская жена. – Какие духи?! Какой Вадик?! Ты что – хочешь профессора Савельевна на всю Москву ославить?! «Профессор-востоковед грешит спиритизмом»?!

– А что? – безмятежно поинтересовалась баба Надя. – Вы стол вертели? А?

– Ну. это было один раз.

– Два.

– Ну два! Но в шутку!

– Но ведь вертели?

– Надя, я тебя умоляю, скажи, что ты пошутила!

– Софа, какие тут шутки, когда людей убивают, – вздохнула баба Надя. – Иди лучше к нашему соседу доктору Матвееву, скажи, что я сегодня в его клинику новую пациентку привезу.

– И ты думаешь, Вера Анатольевна согласится?

– А куда она денется, раз духи посоветовали.