— Вот как? — произнесла дама, тоном своим недвусмысленно давая понять, что выше ее разумения, с чего вдруг Фарроуэй замусорил таким человеческим отребьем ее изысканную квартиру.

Теперь она внимательно рассматривала жилет мистера Тодхантера. Украдкой глянув, что могло привлечь к нему внимание дамы, мистер Тодхантер заметил большое яичное пятно. Он даже припомнить не мог, когда в последний раз ел яйца. Вот незадача!

— Ну-ну! — Дама сорвала с головы шляпку, бросила ее на диван, швырнув следом за ней перчатки и сумочку.

Мистер Тодхантер чувствовал себя как на сковородке. Последнее междометие явно означало, что его самым определенным образом подталкивают к тому, чтобы он встал и ушел, причем чем скорее, тем лучше. И давно уж пора бы, в отчаянии думал мистер Тодхантер, но все не мог придумать, что бы такое поучтивее сказать на прощание. Безуспешно копаясь в памяти, он вдруг поймал себя на том, что опять самым невежливым образом пялится на хозяйку. Поняв это по тому, как возмущенно она вскинула бровь, он поспешно перевел взгляд на окно.

И в этот ужасный момент, когда жизнь стала ему совершенно невыносима, в гостиную вернулся Фарроуэй. Мистер Тодхантер, качнувшись ему навстречу, поднялся с места.

— Мне пора, — пробормотал он, и дама впервые взглянула на него с одобрением.

— Нет-нет! — запротестовал Фарроуэй. — Вы непременно должны познакомиться с Джин!

— Вам, кажется, известно, что перед театром мне следует отдохнуть, — холодно заметила дама.

— Да, конечно-конечно. Но несколько минут ничего не изменят. А я хочу, чтобы вы познакомились с Тодхантером…

Мистера Тодхантера покоробило. Он не желал, чтобы его задерживали. К тому же в голосе Фарроуэя слышалась неискренняя сердечность, которую он нашел отвратительной. Явно не замечая, какие чувства он возбуждает в присутствующих, Фарроуэй нес свое:

— Присядьте, Тодхантер, сейчас Мари принесет коктейли. Так вот, дорогая, я встретился с мистером Тодхантером у «Кристи». На продажу выставили прекрасную старинную чашу, и я…

— Право, Ник, вам ли не знать, какую скуку наводят на меня все эти нудные подробности ваших вечных аукционов!

Фарроуэй вспыхнул:

— Да, дорогая! Но тут речь о том, что наш мистер Тодхантер собирался приобрести эту чашу. Он был готов выложить за нее шесть тысяч, но куда там! Она ушла за восемь. И все-таки — шесть тысяч, а? Такие деньжищи!

— Что, за дурацкую старую миску? Мистер Тодхантер! Неужели вы и впрямь были готовы потратить такую сумму? — почти проворковала хозяйка. Всю холодность вдруг как водой смыло. Чрезмерные глаза принялись излучать на гостя благоволение.

— Ну, как вам сказать… — промямлил мистер Тодхантер, сообразив, что нелепая забава даром ему не пройдет, но не зная, как теперь поступить. — Э-э… всего хорошего!

— Никуда вы не пойдете! — запротестовала дама. — Вы останетесь, чтобы выпить со мной коктейль, мистер Тодхантер. Я решительно на этом настаиваю!

— Вы же знаете, какова Джин, когда она настаивает, — усмехнулся Фарроуэй. — Остается только смириться.

Мистер Тодхантер хмыкнул что-то в ответ, совершенно не представляя, какова Джин, когда она настаивает, и не понимая, с какой стати ему это знать.

Прочтя, должно быть, эти чувства на лице гостя, Фарроуэй изумился:

— Как, неужели вы не узнали Джин?! Только вообразите себе, Джин, мистер Тодхантер вас не узнал!

— А с чего вы взяли, Ник, что все с первого взгляда обязаны меня узнавать? — великодушно отозвалась дама.

— Тодхантер, перед вами Джин Норвуд! — провозгласил Фарроуэй так, словно вручал приз охотнику за знаменитостями.

— Боже милостивый! — вежливо откликнулся мистер Тодхантер, который в жизни своей не слышал этого имени.

— Вы что, и впрямь ее не узнали?

— Признаться, нет.

— Вот она, слава! — пафосно воскликнул Фарроуэй, сопроводив это восклицание трагическим жестом, который мистер Тодхантер счел в высшей степени пошлым. — Но у действия есть и противодействие. Спросите-ка Джин, узнала ли она в вас Лоуренса Тодхантера, знаменитого критика из «Лондонского обозрения»!

— Так вы пишете, мистер Тодхантер? — любезно осведомилась мисс Норвуд.

Мистер Тодхантер пробормотал что-то утвердительное.

— Полагаю, ради развлечения?

— Э-э… да.

— Вы должны написать для меня пьесу! — заявила мисс Норвуд, расположение которой к мистеру Тодхантеру росло с каждой минутой.

— Что за вздор, дорогая! — вмешался Фарроуэй. — Видные литературные критики не пишут пьес, даже для таких великих актрис, как вы.

— А я уверена, что мистер Тодхантер напишет, если я попрошу, — игриво запротестовала мисс Норвуд, уложив свою длинную, узкую, очень ухоженную руку поверх ладони Фарроуэя, лежавшей у нее на плече. — Не так ли, мистер Тодхантер?

Мистер Тодхантер болезненно улыбнулся.

— А вот и коктейли! — все с той же фальшивой искренностью, так неприятно поразившей мистера Тодхантера, объявил Фарроуэй. — Прекрасно, Мари, поставьте их сюда. — Он вскочил и занялся шейкером. — Прошу, дорогая.

— Благодарю, дорогой. — Мисс Норвуд приняла бокал с бледно-зеленым коктейлем, на взгляд мистера Тодхантера, предпочитавшего херес, отвратительным, пригубила его и вынесла свой вердикт: — Опять эта кретинка не долила лимонного сока. Позвоните, Ники.

Явилась Мари, выслушала реприманд и, взяв шейкер, удалилась, чтобы исправить дело. Фарроуэй извинился за то, что заставил гостя ждать. Мистер Тодхантер сбивчиво объяснил, сославшись не на болезнь, а на общую слабость здоровья, что коктейли ему врач запретил. И добавил, что все-таки хотел бы уйти.

— Нет, сначала мы назначим день, когда вы придете ко мне обедать, — вмешалась мисс Норвуд. — Мы отделаемся от Николаса и мило поболтаем вдвоем. Обожаю знакомиться с людьми! Тем более что среди моих знакомых нет ни одного видного литературного критика.

И тут неожиданно для себя мистер Тодхантер пообещал явиться на обед к мисс Норвуд в следующий вторник, ровно в час.

Мисс Норвуд посмотрела на него с задумчивостью во взгляде.

— Приятно, должно быть, позволить себе такое хобби… Я имею в виду — сделать хобби своей профессией. Конечно, я обожаю театр и, разумеется, играла бы, даже если б была богата. Но для мужчины, должно быть, это особенно приятно.

— Да, так и есть, — с неловкостью отозвался мистер Тодхантер.

— Знаете, мистер Тодхантер, — продолжала мисс Норвуд, — а я никогда бы не приняла вас за богатого человека. То есть за очень богатого.

— Да? — уныло отозвался мистер Тодхантер. — Отчего же?

— Не знаю… Вы как-то не производите впечатления состоятельности, — сердечно пояснила мисс Норвуд, охватив взглядом жилет мистера Тодхантера, украшенный яичным пятном, и брюки, пузырящиеся на коленях.