Мы спустились в метро. Я прошлась по платформе туда-сюда и замерла в нерешительности. Это шутка такая? А как, собственно, на поезд садиться, если все выходы на платформу перекрыты железными дверями? Осмотрелась. Народ стоит и не паникует. Ничего не понимаю… А откуда появится поезд? И почему тут все перекрыто? А как люди будут выходить? Что за чертовщина? Может быть, тут есть другая платформа, а это просто коридор такой? Надо вернуться обратно и позвонить Куколке. Или…

Неожиданно железные двери распахнулись, и я с ужасом шарахнулась в сторону. Там, за этими страшными коричневыми дверями, находился поезд. Я смотрела на него и не решалась войти. Я не поеду на метро! Нет! Нет! И нет! Ни за что!

— Ну что ты застыла? — Кир впихнул меня в вагон, подхватив под руку.

Я обернулась. Сначала закрылись двери на платформе, а через две секунды — двери вагона. Мы оказались в тоннеле, стены которого едва ли не вплотную подступали к составу. Поезд медленно тронулся, а мне казалось, что сейчас провода и кабели оцарапают краску и стекло.

— Ты ни разу не видела таких станций? — спросил он, шлепаясь на сиденье.

Покачала головой.

— Садись, — подвинулся и постучал по сиденью.

— Я с тобой не разговариваю, — гордо задрала нос, вспомнив, какую серьезную обиду он мне нанес.

Кир захохотал:

— Варя, эта Регина работает в администрации губернатора. Она начальник отдела по связям со СМИ. То есть с газетами, журналами, она работает с журналистами. Ты понимаешь, что это очень важное знакомство для меня?

— Ты все врешь! — У меня аж воздух перекрыло от такой наглости. — Она менеджер в рекламном агентстве.

Он достал ее визитку и протянул мне.

— Регина Викторовна Трубецкая, — прочитала я вслух. — Начальник Управления информации, руководитель пресс-службы администрации губернатора Санкт-Петербурга. Она же говорила, что… Кирилл… А что же она… И без охраны? Как же нас к ней посадили-то?

— Она с подружками встречалась в Москве. Домой ехала. Гаишники документы проверили, попросили нас забрать с собой, мол, у нее глаза добрые, она не откажет и не обидит. У нее же на лбу не написано, что она при губернаторе состоит. Да и гаишники очень вежливо попросили. С другой стороны, зачем ей охрана, если она с друзьями пару дней провела? Она же не губернатор, чтобы с охраной ездить, — улыбнулся он. — Глупышка. — Обнял меня за плечи, поцеловал в макушку. — Ревнивая ты моя дурочка. — Рассмеялся: — А я еще в машине понять не мог, чего ты фыркать вдруг начала. Глупая девочка. Центр Питера понравился мне куда больше. Он напоминал Москву, и я чувствовала себя почти дома. От метро «Сенная площадь» мы немного попетляли дворами, проходя их насквозь по темным арочным галереям. Кирилл объяснял, что такое двор-колодец и как в окна жителей первых этажей совсем не попадает солнечный свет. Рассказывал, как здорово гулять по питерским крышам, как однажды неделю жил на чердаке очень красивого дома, как подобрал котенка, которого разорвали собаки, и выходил его, потом привез домой в Москву, как чуть не подрался с местной гопотой, а потом с ними же бродил по городу и встречал рассвет, сидя верхом на коне Петра.

Мы зашли в темный подъезд, в котором отчаянно воняло кошачьей мочой, крысами и тухлой рыбой. У меня даже глаза защипало от смрада. Поднялись на третий этаж. Площадка была такой малюсенькой, что открывшаяся дверь разделила ее на две части. Кир пропустил меня вперед, прокомментировав, что у Борьки дверь никогда не запирается, якобы таким образом он дает понять, что всегда рад гостям. Я с опаской переступила порог маленькой «хрущевки».

Почему Борис не закрывал дверь, ничуть не опасаясь за нажитое добро, стало понятно через пару минут. Добра в однокомнатной квартире не было вообще. Зато было полно странного народа, грязи и тараканов.

— Борис Борисыч, — поприветствовал Кир высокого худого мужчину с благородным лицом, но отсутствующим взглядом. Он сидел на кухне с девушкой и парнем. На столе стояли чайные чашки, в заварочном чайнике темным янтарем отсвечивал чай, а на блюдечке лежали вафли и баранки.

— О, Поэт! Приехал! — обрадовался хозяин дома. — Мы тебя еще вчера ждали.

— Да я вон девчонку на трассе подобрал, — кивнул он в мою сторону. — Не пропадать же человеку.

Все, как по команде, повернулись и изучающее уставились на мою скромную персону.

— Здрасте, — сконфуженно кивнула я.

— Как звать? — куда-то мимо меня посмотрел Борис.

— Варя, — шепотом отозвалась я, чувствуя, как краснеют щеки.

— Рад тебе. — Он взмахнул рукой, видимо приглашая к столу.

— Садись. — Кирилл откуда-то извлек табурет, смахнул с него грязь и таракана, выудил из раковины две чашки, ополоснул их и поставил на стол.

Я робко уселась на самый краешек между девушкой, которая все так же пялилась на меня, и парнем, который даже не счел нужным чуть подвинуться, чтобы я поместилась. Кир плеснул мне чая и уселся рядом с другом напротив меня.

— Так ты и есть тот самый Поэт? — отмерла девушка, повернувшись к Кириллу.

— Наверное, — дернул он плечом.

— Борис много о тебе рассказывал.

— Надеюсь, не о наших с ним похождениях? — засмеялся Кир.

— И о них тоже, — оживился Борис, опять глядя в никуда.

— Вчера было много народу. Все тебя ждали, — заунывным голосом вещала девица, растягивая слова.

Я не могла определить, сколько ей лет. Может быть, восемнадцать, а может, все тридцать пять. У нее была полноватая фигура, которой она, судя по короткому топу и шортикам, совершенно не стеснялась. Зелено-красный ежик волос и две татуировки: одна — в районе лопатки, другая — на руке.

— Человек предполагает, как известно… — стрельнул он глазками.

Девица встала, как-то слишком плавно обогнула стол, кончиками пальцев проводя по моей спине и плечам Бориса (тот откинул голову, касаясь затылком голого рыхлого живота), подошла сзади к Кириллу, обвила руками его шею и что-то зашептала на ухо. Я даже ощутила, как ее дыхание щекочет его мочку. Кир загадочно улыбался, глядя перед собой.

— Элизабет, не увлекайся, моя королева, я все слышу, — предупредил ее Борис.

Боже, да он слепой, дошло до меня! Слепой, как крот! Девица оторвалась от моего Кирилла и, едва касаясь кожи, провела ногтями по щеке друга, поцеловала в шею.

«Не переживай», — прочитала я по ее губам.

Кирилл поднялся. Я заметила, что она держит его за руку, призывно улыбается, глядя в глаза. Что, черт побери, тут происходит? Проходя мимо, он чмокнул меня в макушку и быстро шепнул:

— Не бойся, я скоро. Кое-что обсудить надо.

Совсем, что ли, он с ума сошел? Что значит «скоро»? Он что, меня тут одну оставит? Они скрылись за дверью. Мне стало не столько страшно, сколько противно сидеть в этом свинарнике среди стремных людей.