Кругом, куда ни посмотри, были различного размера ящики и мешки. С патронами, с гранатами, с консервами, один ящик даже с коньяком. Осматривая какой-то мешок, Андрей вытащил из него настоящую саблю в ножнах, обмотанную плечевой портупеей:

– Васильевич, смотри, сабля! Как раз для тебя подарок.

– Это не сабля, лейтенант, а шашка. Причем офицерская, драгунская. Наша, еще царская. Видишь, герб царский, гарда небольшая с защитной дужкой и ножны деревянные, кожей обтянутые, кольца с выпуклой стороны. Портупея плечевая. Шашку на плечевой носят, а саблю на поясной. Саблей только рубят, а шашкой можно и рубить, и колоть, и подрезать. Наверное, какой-то музей, гад, ограбил. Спасибо, лейтенант, за подарок. Но я же пластун. А нам шашки не положены. Возьми ее себе. Я тебя потом научу, как ею владеть.

– Спасибо, Васильевич. Но не знаю, получится у меня или нет. А вон, смотри, немецкая снайперка. – Андрей взял в руки карабин «Маузер-98» с оптическим прицелом. – Ну хоть от этого подарка не откажись.

– А что, и возьму. Теперь у меня две снайперки будет. Теперь я в два раза больше немцев бить буду.

К «Ханомагу» подошел боец с немецким пулеметом на плече и винтовкой за спиной. Андрей его узнал, тот прикрывал орудие Левченко.

– Товарищ старший сержант, куда мне теперь податься? Наш взводный сказал, чтобы я с вами постоянно был.

– Как звать, боец?

– Красноармеец Громыхало. Виктор. Второй взвод третьей стрелковой роты.

– Молодец, красноармеец Громыхало. Хорошо из пулемета стреляешь. Фамилия у тебя подходящая. Значит, теперь будешь не пехотинцем, а артиллеристом. А пока назначаю тебя пулеметчиком на этой машинке. Залазь сюда и готовь свое оружие.

Громыхало важно обошел бронетранспортер, поставил в десантное отделение пулемет и залез сам. Григоров вылез на дорогу. К нему подбежал боец, увешанный оружием, нашим и немецким:

– Товарищ лейтенант, разрешите доложить. Там, на дороге, грузовик почти целый стоит. Только борта пулями побиты. Я шофером раньше был. Попробовал его завести, двигатель работает, и колеса целые. В кузове много ящиков с патронами и гранатами. Вот бы его взять. Я по обочине сюда проехать могу.

– Молодец. Давай, действуй. Мы в него весь наш груз поместим.

Солдат, сбросив оружие в общую кучу, побежал к грузовику.

Красноармейцы уже перестали ходить по месту боя. Собрали все, что возможно. Они убрали разбитые мотоциклы с дороги, кстати, один оказался целым, пули посекли только пассажиров, затем побросали в кювет трупы немцев. Часть бойцов ушла на позицию первого орудия хоронить наших погибших. Кто-то остался возле бронетранспортера. Один из красноармейцев завел уцелевший мотоцикл и попытался на нем проехать до поворота. Оттуда скорым шагом появился Попов. Он подскочил к мотоциклу, сев сзади водителя, и приказал ехать к «Ханомагу».

– Андрей! Получен приказ из штаба полка. Срочно свернуться и идти за Дитятки. Там занять оборону на северной окраине села. Немцы захватили Горностайполь и переправу. Мы оказались отрезанными от Днепра. Остатки полка отступают в нашу сторону. Будем прорываться на север, в леса. Дальше связь оборвалась. Было слышно, что бой ведут. Так что давай в темпе грузиться и ходу отсюда.

– Подожди. Надо наших погибших похоронить и честь им отдать, – ответил Григоров.

Его поддержал Левченко:

– Да, товарищ лейтенант. Не по православному это. Погибших хоронить не отпевши. Не помянув. Грех ведь. Да и с утра не жравши… Голодный солдат – плохой солдат.

– Да я все понимаю, мужики! Но обстоятельства таковы, что медлить нельзя. Потом и отпевать, и поминать будем. И пообедаем. А сейчас надо выполнить приказ. А то нам потом самим по головушке попадет, – с сожалением в голосе ответил Попов. – А это что за чудо?

По обочине к ним приближался немецкий грузовик. Это был тентованный трехтонный «опель-блиц». За рулем сидел наш красноармеец. Следом за ним скакали разведчики.

– Наши нашли исправную машину. Туда все добро погрузить надо, – пояснил Григоров Попову, затем повернулся к Левченко: – Быстрее орудие из леса и цепляй его к бронетранспортеру.

– Красноармеец, – крикнул Попов стоявшему рядом бойцу, – пулей лети на тот холм и скажи всем, чтобы побыстрее заканчивали. Всем на шоссе. Уходим. Старший сержант, берите моих людей, пушку перетащить. Андрей, что твой немец? Заводи!

Левченко, выскочив из бронетранспортера, прихватив с собой несколько бойцов, побежал с ними к холму за орудием. Красноармейцы, подгоняемые Поповым, быстро забрасывали в подъехавший грузовик собранное оружие, боеприпасы и другое имущество. Немец вместе с не отстающим от него ни на шаг Тишко, уже переодетый в старую выцветшую красноармейскую гимнастерку, только брюки и сапоги свои, забрался в «Ханомаг», завел его и по команде Григорова, тоже севшего в бронетранспортер, проехал вперед с десяток метров. За пулеметом гордо стоял Громыхало.

Прибывшие разведчики доложили, что на одной из дорог, перед развилкой, стоит большая немецкая колонна. Бронетранспортеры, танки, грузовики с пехотой и с пушками. Но никаких действий не предпринимают. Даже охрану не выставили. Обедают. Война войной, а обед по расписанию. Немец – мужчина пунктуальный.

– Ну если обедают, то у нас есть еще полчаса времени. Сматываемся отсюда, пока нас не прихлопнули. С этими нам не справиться, – крикнул Попов, затем сел в коляску мотоцикла, поправив пулемет, положил на ноги свой ППД. На заднее сиденье запрыгнул боец, вооруженный трофейным автоматом.

Обратившись к своим сержантам, Попов приказал:

– Котов! Сажай бойцов в грузовик. Будете ехать последними. Выставь пару пулеметов в кузове, тыл прикрывать. Овчаренко! С остальными, вместе с подводами, собираешь всех по пути, и вперед по шоссе. Я буду мотаться по дороге и всех подгонять. Разведка, Семенов, пока остаетесь здесь, за этим холмом. Смотрите на дорогу. Как появятся немцы, сразу ко мне. Они тут наши завалы пока разберут, мы далеко сможем уйти. Пункт сбора – северная окраина села Дитятки. Все. Действуйте.

Выскочившие из леса бойцы во главе с Левченко чуть ли не на руках вынесли орудие на шоссе и прицепили его к бронетранспортеру. Следом за ними на дорогу вышла лошадь с передком второго орудия. Теперь, без орудия, лошадка одна могла легко везти боезапас, большую часть которого быстро перегрузили в «Ханомаг». На передке сидел боец из расчета второго орудия. Оставшийся расчет и помогавшие им красноармейцы по приказу Левченко разместились в десантном отделении «Ханомага». Рядом с пулеметом на месте убитого немецкого офицера встал Григоров. Он видел, как с его холма на шоссе спустилась пара лошадей, везущая передок с зарядным ящиком и орудием, за ними на дорогу выбегали красноармейцы. Мотоцикл с Поповым рванул с места. Григоров тоже дал команду Гансу начать движение. «Ханомаг» дернулся, затем плавно начал набирать скорость, обгоняя подводы с ранеными и бегущими рядом красноармейцами. Последним начал движение «опель» с оружием и с пулеметчиками.