— В церкви не полагается ходить в маске, как и в шляпе, — раздался глухой хрипловатый голос, принадлежавший, судя по всему, глубокому старцу.

— Как не положено в исповедальне договариваться и о краже, — в тон ему возразил Сципио. — А мы, по-моему, именно для того и встретились, верно?

Просперу почудилось, что он услышал за оконцем короткий смешок.

— Так ты и вправду Король воров? — тихо поинтересовался незнакомец. — Так и быть, можешь оставаться в маске, если не хочешь показывать мне свое лицо. Я и так вижу, что ты еще очень юн.

Прямой, как свечечка, натянутый, как струна, Сципио не дрогнул.

— Это так. А вы, судя по голосу, очень стары. Разве возраст имеет какое-то значение в нашей сделке?

Проспер и Моска переглянулись. Сложением — Сципио и вправду был еще мальчик, с этим он ничего поделать не мог, но изъяснялся он совсем по-взрослому и с такой легкостью, что эта всегда приводило их в восхищение.

— Никоим образом, — тихо ответил старик. — Прошу простить мне, что удивился твоему возрасту. Когда Барбаросса рассказывал мне о Короле воров, я, признаюсь, и подумать не мог, что это мальчик лет двенадцати-тринадцати. Но не пойми меня превратно. Я совершенно того же мнения, что и ты: твой возраст в данном случае никакой роли не играет. Мне самому с восьми лет пришлось вкалывать как взрослому, хотя телом я был еще слаб и тщедушен, как ребенок. И никого это не волновало.

— В моем ремесле хрупкое телосложение даже к выгоде, ваше сиятельство, — заметил Сципио. — Мне ведь так вас называть?

— Можешь называть меня так, да. — Незнакомец откашлялся. — Как уже рассказал тебе Барбаросса, я разыскиваю человека, который помог бы мне раздобыть одну вещь. Вещь, которую я искал много лет и наконец нашел. Но, к величайшему моему сожалению, ею владеет в настоящее время одна незнакомка. — Старик еще раз откашлялся. Очки прильнули к оконцу совсем близко, и Просперу показалось, что он слабо различает за ними черты лица. — Уж коли ты величаешь себя Королем воров, то, стало быть, тебе уже случалось, должно быть, проникать в знатные дома здесь, в городе, и не попадаться, верно?

— Конечно. — Сципио незаметно потер затекшие коленки. — Я еще ни разу не попадался. А из знатных домов города я каждый второй знаю изнутри. Хоть меня туда и не приглашали.

— Так-так. — Сильные, хотя и усеянные темными старческими пятнами пальцы поправили очки. — Хорошо, тогда, думаю, мы договоримся. Дом, который тебе придется ради меня навестить, находится на Кампо Санта-Маргарита, номер 423, и принадлежит некоей синьоре Иде Спавенто. Дом не особенно богатый, но как-никак со своим садом, хотя и крохотным. Как ты знаешь, свой сад в Венеции все равно что сокровище. Здесь, в исповедальне, я оставлю для тебя конверт, в котором ты найдешь все сведения, необходимые для выполнения задания: чертеж дома, некоторые пояснения относительно самого предмета, который тебе следует выкрасть, а также фотоснимок этого предмета.

— Очень хорошо. — Сципио кивнул. — Это весьма пригодится и сэкономит время моим помощникам. Теперь пора поговорить об оплате.

И опять Проспер услышал, как старик тихонько засмеялся.

— Ты, я вижу, парень деловой. Ваш гонорар составит пять миллионов лир и выплачивается немедленно, как только вы доставляете мне товар.

Моска с такой силой сжал Просперу руку, что тот от боли чуть не заорал. Сципио какое-то время молчал, а когда снова заговорил, голос его звучал сдавленно.

— Пять миллионов, — произнес он медленно. — Что ж… цена приемлемая.

— Больше я не смог бы тебе заплатить, даже если б хотел, — ответил граф. — И ты сам убедишься: то, что ты должен украсть, имеет ценность для меня одного, эта вещь не из золота и не из серебра, а всего лишь из дерева. Так как, договорились?

Сципио набрал в грудь побольше воздуха.

— Да, сказал он наконец; — Договорились. Когда вы хотели бы получить товар?

— Так скоро, как позволит тебе твое воровское искусство. Я старый человек и хотел бы положить конец своим долгим поискам еще при жизни. И у меня в жизни не осталось других желаний, кроме как подержать в руках то, что ты обязался для меня похитить.

Сколько же тоски прозвучало в этот миг в его голосе!

«Что бы это могло быть? — лихорадочно размышлял Проспер. — Какое такое чудо, чтобы так по нему изводиться? И ведь это всего лишь вещь, неодушевленный предмет. Возможно ли так тосковать по чему-то неживому? »

Сципио кивнул, задумчиво глядя в темный проем оконца.

— В случае успеха — как мне известить вас? — спросил он. — Барбаросса сказал, что вас очень трудно разыскать.

— Это верно. — Из темноты опять донеслось покашливание. — Все, что нужно, ты найдешь в этой исповедальне, как только я уйду. После того как я задерну шторку, пожалуйста, сосчитайте до пятидесяти, а уж потом заберете то, что я вам оставлю. Я тоже люблю оберегать свои тайны, только мне, к сожалению, никакая маска не поможет. Известите меня об успехе нашего предприятия, и на следующий день получите через Барбароссу от меня ответ, в котором я вам сообщу, когда именно вы передадите мне добычу, а я вам деньги. Место же я вам лучше назначу прямо сейчас, а то Барбаросса большой любитель вскрывать чужие письма, я же хотел бы эту сделку совершить без него. Так что запоминай хорошенько. Мы встретимся в следующий раз на Сакка делла Мизерикордия, это маленькая бухта на севере города. Другие подробности будут сообщены тебе позднее — в свое время. Если тебе эта бухта незнакома, не беда, ты без труда найдешь ее на любом плане города. Желаю тебе удачи, Король воров. Сердце мое так стосковалось по тому, что ты взялся для меня добыть, что от тоски все иссохло — И резким движением граф задернул шторку. Сципио встал с колен и прислушался. Мимо исповедальни, шаркая ногами, тянулась группа туристов, слушая экскурсовода, который приглушенным голосом талдычил им про мозаики.

— Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят! — закончил считать Моска, когда группа наконец прошла, а голос экскурсовода почти заглох вдали.

Сципио бросил на него насмешливый взгляд.

— Быстро же ты считаешь, — сказал он и откинул занавеску. Осторожно, один за другим, они вышли из кабинки.

— Взгляни ты, Проспер, — прошептал Сципио, сам же вместе с Моской тем временем заслонил вход в исповедальню.

Проспер нерешительно отворил дверцу, предназначенную только для священников, и юркнул внутрь. На узкой скамеечке под оконцем он обнаружил конверт с сургучной печатью и корзину с плетеной крышкой. Когда Проспер поднял корзину, в ней что-то зашебаршило. От испуга он чуть не выронил корзину из рук. Сципио и Моска тоже с крайним изумлением на него уставились, когда он со своей находкой вышел из исповедальни.

— Корзина? Это еще что за новости? — недовольно прошептал Моска.

— Не знаю, только там кто-то шевелится. — Проспер осторожно приподнял крышку, но Моска испуганно тут же ее захлопнул.