Уоррен заметно приуныл.

— Сейчас я кажусь себе таким, неумным, мама, что мне стыдно за самого себя.

— Ну это ни к чему! — взмахнула рукой леди Вуд. — Но я благодарю Бога за то, что ты нашел женщину, которую есть за что любить и которая желает выйти замуж именно за тебя, а не за твое генеалогическое древо!

Уоррен засмеялся как ребенок, легко и непринужденно.

— Надя утверждает, — заметил он, все еще смеясь, — что наше древо — всего лишь зеленый саженец по сравнению с родословным древом ее отца.

— Меня это совсем не удивляет, ибо венгры — очень гордый народ. Как бы там ни было, я желаю тебе только счастья. Интуиция безошибочно подсказывает мне, что именно это ты и нашел на сей раз.

Укладываясь в постель, Уоррен задумался, не слишком ли предосудительно начинать новую жизнь с обмана, тем более когда объектом становится такой человек, как его мать, которая безоговорочно верит ему.

Однако угрызения совести вскоре затмила другая мысль: присутствие Нади может послужить удобным предлогом для того, чтобы немедленно выставить Магнолию из Баквуда, а это доставит ему огромное удовольствие.

«Черт с ней! — пробормотал он. — Как посмела она приехать сюда да еще навязываться нашей семье, как если бы являлась женой Реймонда, и в то же время писать мне такое письмо?»

Задаваясь этим вопросом, он сознавал, что было бы серьезной оплошностью недооценивать Магнолию.

Она, конечно же, станет предпринимать отчаянные попытки добиться своего, прибегая к самым изощренным закулисным махинациям.

«У меня нет оснований бояться ее», — успокаивал себя Уоррен.

Однако он не был вполне в этом уверен.

На следующий день в половине восьмого утра, когда Уоррену подали завтрак, явился мистер Грейшотт.

Этот седовласый мужчина, которому было далеко за пятьдесят, служил главным секретарем дяди с тех пор, как Уоррен себя помнил.

Своей деловитостью и волевым характером он снискал у всех обитателей имения непререкаемый авторитет.

В числе прочих он тоже прибыл на станцию встречать Уоррена.

— Доброе утро, Грейшотт! — с улыбкой молвил Уоррен, подняв голову. — Я вчера лег спать довольно поздно, однако же готов принять бремя всех забот, которые вы, несомненно, собираетесь возложить на мои плечи!

Секретарь рассмеялся.

— Надеюсь, они будут не слишком тяжкими, милорд.

— Садитесь и посвятите меня в планы на завтрашний день, — уже официальным тоном произнес Уоррен.

Мистер Грейшотт сел за стол и жестом отказался от кофе, предложенного ему дворецким.

Когда слуги покинули комнату, Уоррен сказал:

— Прежде всего я хотел бы знать, кто сейчас гостит в доме и сколько еще человек должны приехать сегодня вечером.

— Я предвидел этот вопрос, ваша светлость, — ответил мистер Грейшотт. — Боюсь, перечень покажется вам очень длинным. Вплоть до смерти вашего дядюшки я и представить себе не мог, что на свете так много Вудов!

— Наш род действительно многочислен, — кивнул Уоррен, — однако до большинства из них мне до сих пор не было никакого дела.

Секретарь вручил ему перечень, в котором он увидел имена двоюродных дедушек, бабушек, дядь, теть, бесчисленных кузенов и кузин, не считая ближайших друзей, которые уже приехали, чтобы присутствовать на похоронах маркиза.

— Я не удивлюсь, если дом лопнет по швам, когда они все разместятся у нас! — заметил Уоррен.

— Мы справимся, — твердо заверил его мистер Грейшотт, — и мне кажется, да будет позволено так сказать, они ожидают, что вы перейдете в апартаменты хозяина дома.

Уоррен не возражал, ибо такова была традиция.

— Именно это я и сделаю.

Он все еще продолжал читать список.

В самом конце его он обнаружил то, что искал.

Мисс Магнолия Кин.

Миссис Дуглас Кин.

Он поднял глаза и произнес жестким, категоричным тоном, тщательно подбирая слова:

— Не вижу повода для пребывания мисс Кин в доме. Поэтому считаю: если она желает присутствовать на похоронах, чего мы не можем ей запретить, пусть переедет в гостиницу или к своим друзьям, живущим по соседству!

Мистер Грейшотт, внимательно слушавший его, ничего не ответил, и Уоррен продолжал:

— Полагаю, вам известно, что я привез с собой невесту, так как намерен официально заявить о своей помолвке. Учитывая сложившиеся обстоятельства, мы должны немного повременить, но я хочу, чтобы вы, Грейшотт, довели до сведения семейства, по какой причине здесь присутствует эта молодая леди.

Ему показалось, будто мистер Грейшотт посмотрел на него с удивлением, и прибавил:

— В нынешней ситуации мне не совсем удобно сделать это самому, поэтому лучше, если эта новость будет исходить от вас.

— Извольте, раз таково ваше желание. Однако мне кажется, да будет мне позволено это сказать, милорд, было бы неосмотрительно указывать мисс Кин на дверь, — возразил мистер Грейшотт.

— Почему?

— Это ее непременно возмутит, а ей очень многие сочувствуют, потому что, хотя это должно было держаться в тайне, каждый, кто был на похоронах вашего кузена, знал о их помолвке.

Уоррен крепко сжал губы.

— Не могу понять, — с любопытством произнес он, чуть повременив, — почему о их помолвке не было объявлено! В конце концов, было бы совершенно уместно сделать это в мае или апреле.

— Именно этого она и хотела, — подтвердил мистер Грейшотт, — но ваш дядюшка настаивал, чтобы до Рождества не было никакого официального объявления.

Теперь уже настал черед Уоррена удивиться; широко раскрыв глаза, он спросил:

— Почему он на этом настаивал?

Мистер Грейшотт не решался ответить, и Уоррен выпалил, не в силах сдержаться:

— Скажите мне правду, Грейшотт. Я хочу знать!

— Я думаю, его светлости не нравилась мисс Магнолия Кин и он знал: когда вы привезли ее к вашей матушке погостить, то намеревались жениться на ней.

Уоррен пришел в изумление.

— Откуда было дяде Артуру знать?

— Никто не может запретить слугам судачить, — тихо сказал мистер Грейшотт, — а ваш дядюшка вас очень любил. Я думаю, вовсе не безосновательно предположение, что он мечтал, чтобы вы были его сыном, а не племянником.

— А отчего он не любил Магнолию? — едва слышно произнес Уоррен.

— Мне известно, что она умоляла его, так же как и Реймонд, разрешить им объявить о помолвке, однако ваш дядюшка был непреклонен.

Он твердил, если они не переменят решения к Рождеству или ко времени охотничьего бала, в начале декабря, тогда о их помолвке можно будет объявить.