– Дармоншир, – просипел он, приподняв голову. На лбу, почти не задетом огнем, тут же выступили капельки пота. – Леди…

Я не смогла стоять на месте – вымыв руки, взяла салфетку, промокнула ему лоб. Смочила губы водой. Чуть подняла койку в полусидячее положение: крышка реакапсулы тоже немного поднялась…

– Не двигайтесь и постарайтесь много не говорить, Роберт, – произнес Люк дружелюбно и очень светски. – Я зашел поприветствовать вас и выразить свое уважение. Вы оборонялись до последнего. Чертовски рад, что вы живы.

Молодой герцог слабо мотнул головой, сдержав зевок.

– Не смог… – выдохнул он с болью. Глаза его стекленели.

– Вы сделали максимум, Тамми, – настойчиво сказал Люк. – Теперь ваша задача поправляться и отдыхать. Затем, если захотите, вас могут эвакуировать на Маль-Серену или в Пески.

Таммингтон возмущенно приподнялся и тут же рухнул обратно на койку. Запищал датчик сердечного ритма. В палату заглянул доктор Лео, строго посмотрел на нас – но пульс лорда Роберта уже приходил в норму.

– Я вернусь… сражаться! – просипел Таммингтон с яростью. – Присоединюсь к вам, чтобы… нужно дойти до моих земель…

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – попросила я его и с укоризной взглянула на змея-манипулятора, за которого вышла замуж. Если Люк и смутился, то лишь слегка. Хотя скорее – сделал вид.

– Тогда я буду ждать вашего выздоровления, – просто сказал он. – И, если позволите, хотел бы просить вас о помощи.

– Все, что угодно, Дармоншир, – пообещал молодой герцог тихо. Веки его почти сомкнулись.

– Нашей стране бы не помешал второй змей воздуха, Таммингтон. Не согласитесь ли вы попробовать пройти… своеобразную инициацию?

Лорд Роберт открыл глаза и потрясенно посмотрел на Люка.

– Но как? Это возможно? – голос его дрожал.

– Возможно. Не гарантировано, но возможно.

– Я согласен, – твердо сказал Таммингтон. И рассудительно добавил: – Даже если не выйдет, я обязан попробовать.

Люк удовлетворенно улыбнулся, а мне стало совестно.

– Вам придется дать слово, что вы никогда и никому не расскажете, каким образом получили способность к обороту.

– Даю слово, – с жесткостью, удивившей меня, прошептал Таммингтон: сейчас в нем проглянул тот характер, который так расхваливал Люк. – Клянусь своей честью и честью рода! Если это возможно… если бы я мог это сделать раньше…

Язык его начал заплетаться, лицо снова покрылось испариной, и я, промокнув лоб, сжала его руку и вступила в разговор:

– Вам придется выпить моей крови. Как только доктор Кастер разрешит вам принимать пищу.

Таммингтон даже не дрогнул.

– Сейчас! – просипел он настойчиво.

– Нужно подождать позволения доктора, – поддержал меня муж.

– Сейчас! – повторил лорд Роберт яростно, приподнимаясь – и, упав обратно, задышал мерно с закрытыми глазами. Заснул.

Люк досадливо хмыкнул – я вопросительно глянула на него, но он поманил меня на выход.

– Я надеялся, что смогу подольше поговорить с ним до отлета, – вполголоса пояснил он, пока мы шли обратно по коридору второго этажа из лазарета, здороваясь с коллегами и кивая в ответ на приветствия слуг. – Но я не могу дожидаться следующего пробуждения, поэтому отдам нужные распоряжения и оставлю ему письмо, чтобы он был готов к некоторым неожиданностям, если твоя кровь сработает раньше, чем Тамми присоединится к армии и окажется под моим присмотром.

– К каким неожиданностям? – насторожилась я.

Мы вышли на лестницу. С первого этажа слышался приглушенный гул голосов, скрип тележек санитаров, с третьего, где располагались покои леди Лотты и Риты, – побуркивание Ирвинса: когда никого не было рядом, дворецкий любил напевать себе под нос, начищая дверные ручки.

– После проявления второго облика милейший Роберт будет слегка невменяемым и безмозглым. – Люк протянул мне руку, приглашая подниматься наверх.

– Насколько слегка? – спросила я тихо и очень ласково, остановившись на ступеньке рядом. – Если, например, сравнивать с тем, каким был ты после пробуждения в усыпальнице?

Муж помедлил секунду, прежде чем ответить так небрежно, будто речь шла о сломанном ногте:

– Хуже, детка. Пока не вспомнит, кто он, будет вести себя как голодный хищник, – он перевел взгляд на мое ухо и ненадолго замолчал, коснувшись пальцем серьги. – Я уже говорил, как тебе идут сапфиры?

– Люк! – сурово пресекла я попытку отвлечь.

Он усмехнулся, лаская мне шею и поигрывая с серьгой.

– Я все продумал, Марина. Ты же не считаешь, что я могу подвергнуть тебя и Риту с матерью хотя бы малейшему риску?

– Я считаю, что тебе нужно перестать недоговаривать и преуменьшать опасность, – проворчала я неслышно, чуть откидывая голову назад: в вопросе отвлечения его светлость был очень подкован. – Ты сам сказал, что не знаешь, насколько быстро сработает моя кровь.

– Зато я знаю, что за пару дней до оборота тело начинает ломать по ночам. И Луциус подтверждал, что так происходит у всех, – наставительно проговорил муж, не опуская руку. – Поверь, это настолько непередаваемые ощущения, что пропустить их нельзя. Я предупрежу Тамми в письме о последствиях и о том, что если ломка начнется раньше его прибытия на фронт, то он должен связаться со мной. А на случай, если это окажется невозможным, попрошу Энтери отнести его в Милокардеры, туда, где на сотни километров вокруг нет поселений и можно обернуться, и поохотиться досыта. А ты пошлешь письмо Нории с просьбой найти их и помочь. Владыка опытен и крайне силен, он сможет и успокоить змея, и ментально пробиться к нему, и поучить на первых порах.

– Разумно. И когда ты успел все спланировать? – пробормотала я, чувствуя, как от движений его пальцев в моих волосах ушло желание спорить.

– Ночью, когда узнал, что Тамми жив, – в тоне Люка было столько ироничного самодовольства, что я фыркнула.

– Наслаждаешься собой, господин манипулятор?

– Конечно, – он коснулся губами моего уха и прошептал. – Детка, все-таки сапфиры на тебе – это отвал башки.

Я прикрыла глаза. От нежности. От вновь накатившей тоски.

«Как я не хочу, чтобы ты улетал».

– Ты ведь не позволишь снова себя подстрелить, Люк? – требовательно спросила я.

– Я очень постараюсь, Марина, – пообещал он серьезно. Прикусил камень, чертыхнулся, покосившись наверх: мурлыканье Ирвинса стало громче, – и проговорил шипяще: – Надо ос-с-становиться. Иначе слегка безмозглым и невменяемым сейчас стану я, а до отлета мало времени. И много дел.

– Очень много? – прошептала я ему в губы, и мы некоторое время увлеченно целовались – пока сверху не раздались поспешные удаляющиеся шаги. Кажется, мы сбили Ирвинсу песенный настрой.