«Бугатти» поехал по ковровой дорожке, водитель сжал руль, борясь со сцеплением. Толпа приветствовала появление «Бугатти» с таким восторгом, как родственники, узнавшие о том, что роженица произвела на свет крикливого сына. Но как только водитель выключил невероятно мощный мотор, Сирил постучал молоточком, призывая к тишине.

— Пятнадцатый лот, — объявил он. — «Бугатти» Тридцать пятой модели А, 1924 года, принадлежавший Элио Чезале.

Он зачитал вслух выдержки из каталога, касающиеся гоночной истории этого автомобиля и его воскрешения после войны. Джилл, Тед и я, забыв о недавних разногласиях, дружно приуныли. Вот и пробил час. Сидя ближе к подиуму, Карри и Джон застыли, как две скаковые лошади перед стартом.

Мучительная пауза, у всех перехватило дыхание. Подобно большинству хороших аукционистов, Сирил наверняка убил в себе актера.

— Пятнадцатый лот. Могу ли я назвать цену в три тысячи? — Цена была смехотворно низкой, она понадобилась лишь для того, чтобы запустить механизм торгов.

Жан Жулу поднял в воздух свернутый в трубку каталог.

— Три тысячи? Могу ли я предложить три пятьсот?

Карри Сполдинг и Джон Сполдинг взметнули вверх руки одновременно. Сирил предпочел заметить первой Карри.

— Три пятьсот? Я предлагаю четыре!

Цена в четыре тысячи пробудила к жизни троих скучавших до того японцев.

— Четыре? Предлагаю четыре пятьсот!

Джон Сполдинг крикнул со своего места, спокойно и четко:

— Двадцать тысяч долларов.

Сирил подождал, пока не уляжется шум. Он выглядел раздосадованным: его игру кошки с мышью прервали слишком рано.

— Двадцать тысяч, раз…

Карри не отступалась:

— Двадцать пять тысяч.

— О Господи, — пробормотал Тед. Сирил обратился к Карри:

— Юная леди, я не ослышался? Вы предлагаете двадцать пять тысяч долларов, верно? Отлично. Значит, двадцать пять тысяч. Кто предложит двадцать шесть?

Рукой с каталогом махнул в воздухе мсье Жулу.

— Двадцать шесть. Кто даст двадцать семь? — Двадцать семь дал Джон Сполдинг. Двадцать восемь, двадцать девять и тридцать тысяч — Карри. Японцы молча следили за развитием событий.

— Тридцать одна тысяча пятьсот. Кто даст тридцать две?

Цена «Бугатти» вновь поползла вверх в схватке четырех конкурентов. Тридцать четыре пятьсот. Возбужденная, теряющаяся в догадках толпа принялась перешептываться. Какова истинная цена «Бугатти»? Ему нет цены, если учесть блистательную предысторию. Но всем было понятно, что называемые сейчас цены уже близки к максимальным. Даже Жан Жулу как-то поскучнел.

— Даю тридцать пять!

Голос Карри донесся, словно с горной вершины. В объектив мне было видно, как судорожно мнет в руках шляпу Джон Сполдинг.

— Тридцать пять тысяч. А тридцать пять пятьсот?

Японцы дружно покачали головами. Жан Жулу бросил еще один взгляд на «Бугатти», после чего кивнул.

— А тридцать шесть?

Джон Сполдинг вытер пот со лба. Пот алчности. Мне знакомо это чувство. Так говорят торговцы «Роллс-ройсами», — если вы интересуетесь ценой, значит, она окажется для вас недоступной. Судя по всему, сводный брат Карри уже исчерпал свой лимит. Но не бухгалтерская логика руководила сейчас его поступками. Он настолько сконцентрировался на нелюбви к Карри, что все остальное перестало для него существовать.

— Тридцать шесть тысяч. Кто скажет — тридцать шесть пятьсот?

Жулу закусил губу, затем выдохнул: «Нет». Но и этот порог не устрашил Карри.

— Тридцать шесть пятьсот. Кто скажет — тридцать семь? — Взгляды всех обратились к Джону Сполдингу. Он поднялся на ноги. Он шевелил губами, но изо рта у него не раздавалось ни звука.

— Сэр? — Сирил в некотором недоумении поднял брови. — Торги остановились на тридцати шести тысячах пятистах. Не хотите ли вы…

— Я хочу… — Его голос сорвался. Сглотнув слюну, он собрался с духом. — Я хочу заявить официальный протест по поводу того, как проводятся эти торги.

Пальцы Джилл впились мне в плечо.

— Вы сами, мистер Иббетсон, наблюдали за этой молодой дамой. — Показав на Карри, он заговорил громче. — Вы видели, как ей передал приватную информацию нынешний владелец автомобиля. Более недостойного…

Карри тоже вскочила с места.

— Ради Бога, Джон, почему бы тебе не признать, что у вас с Люсиндой просто кончились деньги? — Она резко расхохоталась. — Папа обставил вас еще много лет назад.

Сирил ударил молоточком.

— Я категорически настаиваю…

Но Карри знала, как действовать, чтобы у Джона Сполдинга поехала крыша.

— Не смей упоминать о моем отце! Мы с ним тебе пеленки меняли!

Сирил и Билл Харра одновременно дали знак вмешаться охране.

— Нам всем так хорошо жилось вместе. Но нет, твоей полуспятившей сучке-матери понадобилось, чтобы…

Начиная с этого момента, я не могу поручиться за то, что буду излагать события в строгой последовательности. Атом плутония с таким же успехом взялся бы судить о том, как именно развивается ядерная реакция. Тед рванулся вперед, отшвыривая в сторону стулья, прежде чем нам удалось его остановить. Люди шарахались от него, бросившегося на выручку к Карри. Охранники загородили пространство, отделявшее Джона от Карри. Их округлые, похожие на плоды авокадо, доспехи выглядели сейчас особенно броско. Тед попытался прорваться сквозь заслон и ему заехали локтем в зубы. Я тоже вскочил с места и кинулся к нему на помощь. Толпа загудела и затрепыхалась, как разворошенный палкой улей. И, перекрывая весь этот шум, Сирил стучал и стучал молоточком. Стучал до тех пор, пока все не отступили перед его непреклонностью.

— Леди и джентльмены, — с подчеркнутой важностью начал он. — Еще ни разу в жизни я не становился свидетелем такого… циркового представления. — Он посмотрел на Джона и Карри, которых сейчас держали, предварительно растащив в разные стороны. Пусть и потрясенные происшедшим, они оба держались так, словно каждый был полностью уверен в своей правоте. Мученики в пасти у льва.

Тед бессильно опустился на ступени амфитеатра, из разбитой губы у него текла кровь. По нему не было заметно, что он испуган или удивлен, только крайне удручен.

— Мне не понятен смысл всего этого представления. — Сирил уже набирал максимальные обороты. — И я не желаю вникать в него. Вы, сэр, правы лишь в одном отношении. Данный аукцион проведен с серьезными нарушениями протокола, но сейчас я намереваюсь положить этому конец. — Он указал пальцем на Жана Жулу. — Как я припоминаю, сэр, вы предложили тридцать пять тысяч пятьсот долларов.

Жулу кивнул, не скрывая своего ликования.

Молоточек опустился.