А голос… голос со счетов не скинешь. Вот он, настоящий.

Как там, в аэропорту.

Он принадлежит загорелому мужчине в татуировках и с голубыми глазами, который сидел напротив меня, а потом встал и поцеловал так, что даже воспоминания об этом поцелуе надо прятать под рейтингом 21+.

Вдобавок ко всему, на слух, без картинки, английский я воспринимаю хуже всего. Лицом к лицу можно смотреть, как шевелятся губы, угадывать смысл по мимике, жестам, контексту, отвлекаться и пропускать слова, заменяя их догадками.

В первый день в Америке меня накрывала паника от того, что я не пойму, что мне скажут, даже если я просто покупала водичку в супермаркете. На третий день начало отпускать: оказалось, что кассиры вообще крайне редко говорят на сложные темы — все больше про деньги, скидочные карты и предлагают жвачку, пакетик и шоколадку.

Наш с Дэрилом уровень переписки устно я не потяну!

— Как ты мог соскучиться, ты его слышал полчаса от силы… — засмеялась я немного принужденно, отчаянно стесняясь своего произношения, грамматических ошибок и вообще того, что решила потрепаться с настоящей звездой.

Он ведь без шуток звезда.

У некоторых его видео миллионы просмотров, а у меня даже в инстаграме всего сто подписчиков.

— У тебя очень нежный голос. Очень красивый. Если бы мне таким голосом сказали, что я приговорен к смертной казни, я бы еще минут пять улыбался, не до конца понимая смысл, — проговорил он медленно, словно понимая, что я боюсь разобрать не все слова. Но от этого эффект был… ну вот примерно, как он только что сказал.

Я расплывалась липкой, глупо улыбающейся лужицей. Бархатные интонации ласкали мой слух почти физически и смущали меня еще сильнее.

Будто мне пятнадцать, и я вообще впервые общаюсь с мужчиной. Не сопливым одноклассником с прыщами на подбородке, а настоящим взрослым мужчиной, который смотрит на меня с весьма очевидными желаниями.

Эй, это же тот самый Дэрил, с которым я последние две недели каждый день чатилась!

Веселый, умный, с дурацкими и острыми шутками вперемешку.

Люди все-таки совсем-совсем разные в переписке и вживую.

— Дэрил Дриллер… — задумчиво проговорила я. — Так странно с тобой вот так общаться.

— Ты так перекатываешь мое имя во рту, что хочется стать его буквами, — промурлыкал он, втягивая меня в какую-то странную разновидность секса по телефону.

Словно он… соблазнял меня. Говорил таким мягким вкрадчивым голосом, густым полушепотом, очевидно и намеренно эротичным.

Порнозвезды вообще умеют соблазнять? Им это вообще — зачем? На съемочной площадке женщины уже ко всему готовы. А за ее пределами… да, в общем, тоже готовы, только на лице менее скучающее выражение.

— Ты собирался на крестины, — спохватилась я. — Не опоздаешь?

— Уже ухожу! — засмеялся он и проворчал напоследок: — Теперь в святом месте у меня будут совсем не святые мысли!

Звонок завершился, и я опустила телефон, прижимая пальцы ко рту, ловя в них тайную улыбку.

В нашей переписке на следующий день по-прежнему все было крайне невинно: погода, усталость, доброе утро, вот, завтракаю, как взрослый мужчина — мороженым, а ты какое любишь? На следующей неделе еду в Вегас, будем там снимать один большой проект моей подруги, она делает очень красивую эротику.

Дела, заботы, вежливые беседы, треп. Пока это всего лишь буквы на экране, все выглядит так невинно, так банально… Так — почти скучно.

Но вечером аудио-звонок и мурлычущий голос вновь застали меня врасплох.

— Ты уже дома?

— Да, недавно пришла, — я почувствовала, как по коже разбегаются мурашки от его вкрадчивых интонаций и непроизвольно потерла плечи, прогоняя их.

— О, я слышу плеск воды. Ты в ванной? — тон стал ниже, темп медленней, и чертовы мурашки вернулись с подкреплением.

— Виновна.

— Еще как виновна… — казалось, его голос вливается внутрь меня горячим сладким ядом.

— Готова искупить. Чем-нибудь.

— Что тебе нравится в сексе? — не стал терять он времени даром.

Я сжала бедра под водой, плеснула ладонью, непроизвольно пытаясь укрыться, будто бы он он сейчас вытечет разноцветным дымом из динамика телефона, материализуется и потребует искупления немедленно.

— Ничего себе вопросы! — возмутилась я.

Дэрил засмеялся:

— Ты первая меня об этом спросила. В аэропорту, помнишь?

— Ой… — в моей голове это звучало более по-деловому и не так порочно. — Да. Да, было.

— Раз ты знаешь мои вкусы, расскажи теперь о своих? Как тебе нравится — нежно, грубо? Долго? Стремительно? С подготовкой или к черту поцелуи?

— А как ты сам думаешь?.. — ох, не учили меня английской лексике для таких тем.

Я и по-русски-то не уверена, что смогу что-то сказать.

Секс — это то, что дает мужчина. Что умеет, то и дает. Никто не выкатывает «шведский стол» с десятком вариантов горячих блюд и двумя десятками разновидностей десертов. Если мужчина устраивает сам по себе и секс с ним в принципе неплох — берешь все комплектом.

Кто будет стараться и готовить больше, если и так возьмут?

Кроме, разве что… актера в порно.

— Я уверен, что ты очень страстная.

— Почему?

— Я с тобой целовался, помнишь? По поцелую можно многое сказать.

— Что? Скажи… — выдохнула я.

В ванной было очень жарко. Обычно вода быстро остывала, но в этот раз она будто только сильнее нагревалась.

Я вытерла испарину со лба кончиками пальцев и перегнулась через бортик, чтобы глотнуть холодного сквозняка, струящегося через приоткрытую дверь.

Но жар был внутри, а не снаружи.

Дэрил помолчал, и я уже думала, что он отшутится, но он ответил неожиданно серьезно, словно эти несколько секунд размышлял и формулировал:

— Ты как огонь, горящий под тонкой коркой пепла. Мощный, неугасимый, но спрятанный от случайного взгляда. Сначала не заметишь, посчитаешь, что все давно выгорело в пепел. Но стоит проломить эту корку, проникнуть под нее — и обнаружишь выжигающее страстное пламя.

— Ого… — сипло каркнула я. Смущенно откашлялась, пряча глаза неизвестно от кого. — Лестно. Наверное.

— Поэтому я бы начал трахать тебя очень медленно, постоянно останавливаясь, но не прекращая. Чтобы ты расслабилась, доверилась, позволила добраться до твоего огня. Распалилась, начала хотеть сама. Но я все равно продолжал бы дразнить тебя, тормозить и замедляться, пока ты не начала бы просить, умолять, говорить грязные словечки. И только тогда, когда ты потеряла бы терпение и забыла о стыде, я дал бы такого жару, что твоя кровь вскипела бы!