– А им-то это зачем? – удивился Витек. – У них же вроде все есть.

– Все да не все, – снисходительно объяснила кура. – За ипотеку они. Процент для них теперь будет ниже и срок больше. Да и сумму можно взять другую, уже не на квартиру, а на целый дом.

«Что творится на белом свете! – ужаснулся Витек. – Все посходили с ума. Не пора ли отсюда куда-нибудь сваливать?»

– Ну, так ты надумал? – уже несколько агрессивно поторопила его кура. – Будем ногу резать?

– Вряд ли, – ответил Витек. – На своих двоих как-то привычнее.

– Не хочешь, значит? – уточнила она.

– Нет, не хочу.

– Ау меня задание, – сурово сказала кура, – уговорить тебя. Мне надо, чтобы ты согласился. Других вариантов нет.

«Кто это дал ей такое задание? – удивился Витек. – Мало ли в городе бомжей кроме меня?»

– Я не согласен, – повторил он.

– Ладно, – угрожающе сказала кура, – обойдемся без согласия.

И, полуобернувшись назад, крикнула:

– Тащи его, ребята!

Со всех сторон к Витьку сыпанули одноногие куры, до той поры мирно копошившиеся на газонах, и облепили с ног до головы. Витек едва не задохнулся от перьев и едкого запаха куриного помета. Он отбивался, но безуспешно – их было слишком много. Куры ухватили его клювами за одежду и куда-то поволокли, помогая себе крыльями.

– Стойте! – закричал он. – Я знаю одного человека, который подойдет вам больше, чем я. Он еще и песню все время напевает: «Хорошо тому живется, у кого одна нога. Тому пенсия дается и не надо сапога».

– Отставить! – скомандовала рябая кура. – Кто это?

– Один тип в камуфляже, здоровый такой. У него, правда, малость голова ушиблена, но это вам без разницы. На него туристы будут валом валить – он знает всякие фокусы с каратэ и дубинкой. Светофоры об голову разбивает. Накачанный весь.

– Наш человек, – одобрила кура. – Где его найти?

– На Садовом. Он любит там гулять по ночам.

– Ладно, – решила она, – поищем твоего друга. Но если не найдем – извини, нам придется встретиться опять.

И обернулась к своим.

– Все свободны!

Куры рассыпались по газонам и опять принялись искать дождевых червей.

Рябая повернулась к Витьку:

– Если первым увидишь своего товарища, дай нам знать.

– Не товарищ он мне, – уточнил бомж.

– Неважно. Ты только сигнал подай.

– Какой?

– Закудахтай три раза.

– А если это будет ночью?

– Все равно.

– Вы же вроде рано ложитесь спать.

– У нас есть дежурные. Мне передадут, и я пришлю людей.

– Каких еще людей? – не понял он.

– Тьфу! Курей, конечно. Витек кивнул.

Рябая кура подпрыгнула, подлетела к фонтану и принялась в нем купаться. Туда тут же потянулись туристы с фотоаппаратами и стали фотографировать друг друга на ее фоне. Они старались, чтобы в кадре совместились кура, они сами и Большой театр. Или гостиница «Метрополь» и кура.

Места у фонтана хватило не всем, и образовалась нетерпеливо переругивающаяся на разных языках очередь. Слышались английский, польский и японский. Один турист с сияющей физиономией держал в руке еще теплое яйцо, найденное на газоне. Яйцо было измазано куриным пометом. Турист непременно хотел сфотографироваться на фоне куры с яйцом в руках.

«Придурки», – мрачно подумал Витек и стал счищать с себя куриные перья и помет. Куры успели его немного обосрать по ходу дела. Перья счищались легко, а помет плохо. Он нашел стеклышко и стал соскребать помет им, но так до конца все и не отскреб.

Потом он пошел вверх к Детскому миру. Навстречу то и дело попадались одноногие клерки. Они спрашивали друг у друга, в каком направлении тем надо двигаться, найдя попутчиков, объединялись в пары и уносились прочь, размахивая портфелями. На их лицах не было никакой печали по утерянным конечностям. Только деловой энтузиазм и целеустремленность, как и подобает корпоративным, прости Господи, самураям. У дверей офисов они разъединялись и скакали по своим кабинетам. Туристы старались запечатлеть моменты их соединения и разъединения, а еще лучше – сняться самим на их фоне.

«Интересно, что нужно им пообещать, чтобы они отрезали от себя еще чего-нибудь? – подумал Витек. – Лиса отгрызает лапу, чтобы уйти из капкана на свободу, а они делают то же самое, чтобы сильнее увязнуть в рабстве».

Он еще не знал, что одноногие клерки объединяются также для покупки обуви и берут одну пару на двоих. Теперь они могут позволить себе более дорогие ботинки ручной работы.

Он вспомнил о синем напитке. «Хорошая штука, – заключил он, – здорово расширяет сознание. Надо будет заглянуть к Лупоглазому еще раз и попросить рецепт».

Вечером Витек опять вышел на Садовое. В этот раз он был почти спокойным – бабские тряпки придавали ему уверенности. А разговор с рябой курой давал еще и ощущение того, что он под защитой городской программы по развитию туризма.

«А под чьей защитой ты, придурок? – мысленно обратился он к своему врагу. – От своих ты ушел, а к другим не примкнул. Ты один в чужом городе. Без связей, без друзей, без денег. У тебя есть только физическая сила, но использовать ее правильно мешает ушибленная голова. Выходит, ты слабее меня».

Он уверенно рисовал свои магические знаки на домах и быстро продвигался дальше. Теперь ему уже не требовалось сверяться с бумажкой, профессор был прав. Он начал уже прикидывать, когда сможет закончить первый круг и сколько времени понадобится на все десять. Выходило, что к концу лета он должен управиться. Где-то к середине августа, если все будет нормально.

Конечно, если идти днем без отдыха и ничего не рисовать на стенах, то Садовое можно было бы обойти за три дня. Ночью и с рисованием все получалось гораздо медленнее. А с преследованием омоновца так и вообще затягивалось на неопределенный срок. Уже несколько дней Витек из-за него не мог выйти на обход, а Профессор сказал, что нужно торопиться.

Поторопишься тут с такими препятствиями!

И Витек еще прибавил шагу. «Интересный тип этот Профессор, – размышлял он. – На первый взгляд немного пришибленный и убогий, а приглядишься – ничего подобного. Ясная голова, твердый взгляд, подвешенный язык. И все время что-то пишет в своей тетради. А спросишь, что – отшутится. Так, говорит, записки сумасшедшего. Как же, сумасшедшего! Кто бы поверил, что он сумасшедший. Живет сразу в нескольких шалманах и кочует между ними. Чего, интересно, не сидится ему в одном?»

Витек знал, что почти у каждого бомжа есть своя придурь, и ничему не удивлялся. Хочется тому кочевать – на здоровье. Делай все, что хочешь, если это не касается меня. Такое у бомжей правило. Говорят, что в одном шалмане у Профессора была и баба. Тоже из ихних, из ученых. Он не таскал ее за собой, а только наведывался к ней. Это Витек одобрял. У него и самого подруга жила отдельно. Не то чтобы он не мог забрать ее к себе – просто не видел смысла. Пользы от нее немного, а забот – куча. Бомжи лишние заботы не любят, и Витек тоже их не любил. Пусть лучше сидит, где сидит. Не так уж часто она и нужна.