– На первых двух балах вас представят вместе с другими дебютантами высшему обществу. Первый бал, открывающий сезон, называется балом Белой Розы. На нем представляют девушек. По традиции им полагается белое бальное платье, так что после занятия все лиа остаются для того, чтобы решить этот вопрос.

– После бала Белой Розы следует бал Красного Ириса для юношей. Цвет самого костюма не ограничен, но в нем должны присутствовать красные элементы.

– Как вы знаете, – продолжила лиа, – На балах принято танцевать. Именно танцами мы и будем заниматься в ближайшее время. Правила поведения вы изучите самостоятельно, мы лишь проверим. Сейчас разбейтесь на группы девушек и юношей. Начнем разучивать элементы, в конце занятия попробуем в парах.

Учить танцы оказалось несложно. Во многом это заслуга наших преподавателей. Лиа Тод показывала все элементы медленно, повторяя столько раз, сколько у нее это попросят.

Стоит заметить, что местные танцы очень красивы. Они показывали красоту девушки, ее изящность и грациозность.

Запомнить предстояло очень много, поэтому нас посетил лир Датерос, чтобы на ментальном уровне оказать воздействие на сознание, стимулировав память. Это позволило схватывать все налету и запоминать, но был побочный эффект: за два часа занятий сил не осталось совсем. Недолго думая, я отправилась в комнату и легла спать. Вот только сон этот показался мне странным.

***

Я шла по бескрайнему зеленому лугу. Высокая трава доходила мне до колен, вокруг росли тысячи прекрасных цветов. Неожиданно поле начал покрывать туман.

Он скрыл горизонт, и я не знала, куда идти. До меня донесся чей-то приближающийся голос. Пела девушка. Она шла, срывая цветы и выплетая из них венок. Кажется, не заметила меня, тихо напевая:

Круг замыкается, все повторяется.

День, ночь, появится дочь.

Мрак, свет, выбора нет.

Тени, блики, не скроются лики.

Она лишь придет, правду найдет.

Девушка повторяла этот куплет снова и снова, но было что-то в этих словах, от чего по спине пробежал холодок. Я стояла, замерев и не в силах пошевелиться. Тут незнакомка вздрогнула, огляделась по сторонам и заметила меня. На ее лице возникла улыбка.

– Ты приняла свое предназначение, он его скоро узнает. Не бойся ничего. По обе руки от тебя двое пойдут. Одного я с собой позову. Отпусти его, не бросайся во тьму, иначе можешь не выбраться, – произнесла она, глядя мне прямо в глаза, но внезапно отшатнулась.

Ее образ начал стремительно таять, исчезая, а вместе с ней пропадал и этот туман, и цветы, и луг. Я пыталась удержать все это, расспросить странную девушку, что она имела в виду, но вскоре образ окончательно ускользнул от меня, сверкнула тьма, а после я резко проснулась.

За окном наступил вечер. Растерянно оглядевшись, я окончательно проснулась и задумалась над тем, что увидела. Просто случайный сон? Или это как раз то, о чем меня предупреждал Таниар? Ведь он говорил, что предназначение часто начинает проявляться во снах…

От размышлений меня отвлек зажегшийся дисплей сейта. Леша прислал сообщение: «Привет. Если не спишь, спускайся в гостиную факультета, мы тут сидим всем курсом. Гитару прихвати, попоем».

Долго думать я не стала и уже вскоре вошла в уютную гостиную некромантов. Здесь горел разожженный камин, перед которым лежал большой ворсистый ковер, в комнате было множество диванов, кресел и пуфов. Пара больших столов со стульями и один шкаф, куда обычно складывали общие или забытые кем-нибудь вещи.

На двух диванах расположился наш курс в полном составе, ждали лишь меня.

– Говорят, тут кто-то решил разнообразить вечер музыкой? – спросила я, присаживаясь рядом и беря гитару.

Мы с Лешей начали петь первыми. Тянуло на меланхолию, поэтому пели Арию, фолк и прочую лирику. Вскоре остальные начали подхватывать на куплетах, а потом петь и свои.

Постепенно репертуар веселел, громкость нарастала. Леша попросил гитару и, улыбнувшись мне, решил спеть соло. Ему потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к гитаре, а после он уверенно начал:

Только имя твое я в кармане ношу,

Никому не расскажу, не поведаю быль…

Пусть разум вечно твердит, что не достоин тебя,

Что слишком мало любя, жизнь тебе подарить…

Эту песню я слышала, но наизусть не знала. Вот только сейчас, в Лешином исполнении «от души» я начала в нее влюбляться. Уже на втором припеве мы хором подпевали:

И весь мир прахом разлетится, если ты ответишь нет,

И в миг на веки обратится лютой тьмою белый свет,

И сердце пламенем пылает, освещая пустоту,

В которой по тебе скучая, я в беспамятстве бреду.

После солом захотел спеть эльф с факультета целителей, так как они от природы ценители искусства. Он пел на родном языке, не переводя его, и был прав, потому что так мы могли насладиться удивительной лиричностью эльфийской баллады.

Уже после он рассказал, что она о юноше, который бродил по свету в поисках любимой, однажды увиденной им на балу.

Так наши песни вновь свернули на лирику, и мне захотелось спеть что-то особенное. В голову тут же пришла одна лагерная песня, которая всегда заставляла меня едва ли не плакать от ее истории.

Взяв гитару, запела, рассказывая ее с душой. Пусть я пела не на родном языке, но я хотела донести ребятам ее смысл, открывая свое сердце, чтобы стать на миг этой девушкой.

Дайте ходу пароходу, поднимите паруса.

Дайте мальчику свободу за красивые глаза.

А ты сидела и мечтала у раскрытого окна,

И вся в ободранных лохмотьях к тебе цыганка подошла.

Подошла и просит руку: «Дай мне руку погадать,

Всё, что было, всё что будет я сумею предсказать.

А у тебя на сердце тайна, ты любишь парня одного.

Ты хочешь стать его женою, но тебе не суждено».

Когда я пела, все вокруг словно замерли, прислушивались к моему голосу, к той истории, о которой я рассказывала.

Я чувствовала, как волнуются мои силы, стремясь вырваться наружу, и стоило большого труда сдерживать их, не зная, не понимая, чего именно они хотят.

Он любит девушек красивых, играет в карты, пьёт вино,

Ты с той тоски пойдешь в могилу ему, бродяге, всё равно.

И с той тоски, и с той печали пойдешь ты по полю гулять

И наберешь букет ромашек и станешь ты на них гадать.

К нам подсели новые адепты, разместившись на соседних диванчиках. Многие отложили сейты, кто-то задумался, глядя в одну точку. Особая магия чувств и души действовала на всех.

Горели свечи восковые, гроб чёрным бархатом обшит,