На стороне Гидеона же были все древние и богатейшие дома империи, а также влияние императрицы. Филипп был бастардом.

Так почему бы не сделать ставку на такой очевидный пул? Все равно кронпринц займет престол, так что оказаться тем, кто поддерживал его еще до восшествия на трон будет выгодно в дальнейшем.

Отец не понимает очевидных вещей.

Я вздохнул, спешился, отдал вожжи подбежавшему конюху и вошел в дом, в котором не бывал уже три года, с тех пор как стал совершеннолетним и поселился в столице.

Дом, милый дом.

В отличии от обнищавшего баронства Винтер, наше графство было словно с иголочки. Отец следит за слугами как коршун. У него и садовник, наверное, траву по линейке подстригает.

Стоило только войти в кабинет графа, после того как дворецкий оповестил отца о приезде сына, как в меня полетела табакерка.

— Какой теплый прием!

Таддеус Астер постарел. Виски покрылись сединой, но фигура могла бы и мне фору дать. Не сдает старик, такие упрямцы просто так к праотцам не отправляются.

— Явился не запылился, — пробурчал отец, сверкая точно такими же, как и у меня синими глазами. — Жениться значит не хочешь? В никому не нужную войну лезешь?

Поднял табакерку и положил ее на край массивного стола из красного дерева, за которым восседал отец.

— Ну почему же не нужную? Элевис должен защищать свои границы. Иначе эти крысы налетят и раздерут нас на куски.

— А кто их спровоцировал, а? Кто принцесску Алгаменскую чести лишил и бросил? Твой кронпринц любимый! А люди — солдаты — теперь жизни класть должны из-за того, что мало того, что этот…

Упс, монарших особ оскорблять нельзя.

— …этот лис, — нашелся отец, — девку попортил, так еще и договариваться не умеет. Да какой дурак за такое оскорбление захочет в счет отступных пустынные земли получить, где и не растет ничего! Да в сокровищнице имперской лежит скипетр отца-основателя Алгамении, вся династия бы душу продала, чтоб его получить!

— Молод он еще, — промямлил я. Тут Гидеон не прав был, что говорить. Но уж как вышло, так вышло. А про скипетр этот забыли уже все давно. Только вот алгаменцы и помнили.

— Война — дело последнее. Все мы люди, надо договариваться. На одной земле живем, столько лет соседями были и сколько еще будем.

Громко вздохнул. С моим стариком бесполезно спорить. Его мировоззрение закостенело, от новых идей и веяний он давно уже бежит, как от огня.

Империи живут войнами и за счет расширения территорий. А Гидеон хотел доказать императору что он стоит места следующего главы государства. Вот отстегнем у Алгамении парочку провинций, и дело сделано. Тогда уж никто не скажет, что кронпринц занял престол лишь по праву рождения и старшинству.

— Как у Нельсона и Флоренс дела? Ох, как же я виноват перед старым другом, снова свадьбу переносится. Может, женишься, а потом уже в поход, а сынок?

Граф попытался смягчить тон. Но его лицо оставалось все таким же серьезным. Я уже давно привык, что чужие люди волнуют его больше чем собственный сын. О моем благополучии он не справлялся.

Поморщился. Каждый день холостяцкой свободы был словно подарок небес. И с такой жизнью расставаться не хотелось совершенно.

Мое выражение лица отцу было знакомо прекрасно. Сколько раз я просил, требовал, умолял его отменить эту пресловутую женитьбу — он ни в какую… Что они, Винтеры, заколдовали его, что ли…

— Ты просто не знаешь ее. Хорошая она девушка. Как мама ее покойная. И красотой в нее пошла. Жизель тоже поздно расцвела. Зато потом кто только вокруг не вился… — отец предался воспоминаниям. Чем старше он становился, тем чаще это происходило.

— Удивительный тогда она совершила выбор, — хмыкнул я, воскрешая в памяти образ барона Винтера. Ему цветочки дороже родной дочери будут.

— Тут ты, сынок, ошибаешься. Нельсон не всегда таким был. Рано Жизель ушла, а он слишком сильно любил ее. Такая потеря бесследно не могла пройти…

— Зато твоя потеря прошла так, что и говорить не о чем.

Гнев потихоньку начал закипать внутри. О матери он никогда с такой нежностью не говорил. Я давно был в курсе, что между ними не было любви. Но ведь элементарно же можно проявить уважение к женщине, которая тебе сына родила.

— Джеймс! — ударил кулаком по столу отец и вскочил на ноги.

Да, главное правило этого дома — о моей матери мы не говорим.

О нет, я уже не ребенок. Меня этим не запугаешь. Задрал бровь. Пусть попробует ударить. Я терпеть как раньше не стану.

Отец вздохнул, в глазах снова появилась осознанность, и он опустился обратно в кресло. Впервые за время разговора граф показался мне уставшим.

— Ты не понимаешь. Надеюсь, однажды поймешь и простишь меня. Много я совершил ошибок.

Я встал. Не стоило возвращаться.

Глупо полагал, что стоит нам попрощаться. Вдруг со мной что случиться — заклятье шальное прилетит — или сердце отца подведет и не дождется он меня. Моя ошибка.

Не меняются люди.

Меня не исправить, и его — старика — тоже. Так и будем жить, как чужие.

— Поеду я, не могу здесь больше оставаться.

Я встал и отвернулся.

Не знаю, чего хотел от него услышать, но остановился, так и не оборачиваясь лицом. Может напутствия или совета, а может хотя бы слов прощания или просьбу не уезжать так спешно. Но в спину мне прилетело другое:

— Вернешься, сразу женишься. И это не обсуждается. Хватит уже бегать от судьбы.

Судьба… Я усмехнулся. Тоже мне судьба. Я сам ее вершу.

* * *

Аллан Пирс был очень занят. Дел в гильдии всегда было полно. А уж в текстильной гильдии, занимающейся тканями и того подавно.

В Лоррине портных лавок много. Все же город был провинциальным центром и сюда съезжались за покупками аристократы и прочие жители из земель, входящих в состав провинции Лорния.

Да и сами ткани использовались не только портными. Сапожники, ремесленники и мастера по изготовлению мебели — все они использовали ткани.

О леди Флоренс у Аллана было составлено стойкое впечатление. Поэтому ее резкая смена поведения в последнюю их встречу его знатно насторожила.

Однако он привык к тому, что время не стоит на месте и все меняется.

Сам мужчина до встречи с Кларой презирал всех аристократов и даже и не думал, что когда-нибудь станет одним из них, пусть его титул и был куплен у обнищавшего провинциального дворянина.

Судьба забавная штука.

В тот день он и не предполагал, что леди