Валя понимающе кивнула: да, условия такие, что не позавидуешь. Там, где она работала, канавы копались на поверхности, а не в карьере, и были сухонькими. Летом, в пик жары, когда с геологов сходило семь потов в маршрутах, канавы становились спасительным укрытием, где можно было отсидеться в холодке, но превращались в грязевые ванны осенью, с наступлением дождей.

–А пробы, получается, не отбираешь никакие?

–Нет, только образцы на шлифы31.

–А шлифы куда?

–В отчет. Петрограф32 с нашей кафедры посмотрит и скажет точно, что как называть. Мы-то называем приблизительно – а как еще, когда сплошная измененка?

–Это точно, без ста грамм не разберешь,– согласилась Валя и пошкрябала жилу ногтем – она увидела какой-то интересный минерал и полезла в карман за лупой:– Скажи, а что встречается из рудных?

–Хромит, магнетит. Их здесь завались.

Валя посмотрела в лупу на черную вкрапленность, а затем достала маленький магнит на нитке. Проверила: тот притянулся, значит, магнетит.

Время до обеда пролетело незаметно. Сперва Димка расставил колышки, заготовленные с пятницы, а затем выбрался из канавы и сверху сфотографировал стенку и полотно33, пока опять не затопило. Каждое фото охватывало трехметровый интервал: от девяти до двенадцати метров, от двенадцати до пятнадцати и так далее. Димка показывал, а Валя поправляла палки, если те стояли косо: на фото все должно быть ровно, чисто и красиво. Как-никак пойдет в отчет.

В канаве он достал свой горный компас, замерил элементы залегания пород, в блокноте сделал пометки и набросал примерную зарисовку, чтобы затем перенести все в чистовик. Гордеева стояла рядом и набивала глаз на всю эту елгозинскую «зелень». Она знала, что расхождений в документации не должно быть, и если один геолог относит породу к серпентиниту, то и другой дает такое же название. Иначе будет путаница, а это ни к чему.

Вопросов, как документировать канавы, у нее не возникало. Требования были везде одни и те же: вПриморье и на Колыме Валя занималась тем же, чем ее коллега на Урале. Отличались сами породы, поэтому она внимательно смотрела и запоминала, с чем имеет дело в этот раз.

Без десяти двенадцать «карьерный дятел» перестал скрести по камню и мужики всей толпой поспешили на обед.

–Кстати, как тебе местный магазин? Ты там был?– спросила Валя по дороге.

–А, в смысле, деревенский? Да нормальный,– пожал плечами Димка.– Мы покупаем хлеб на базу, а еще там неплохая выпечка: булки, чебуреки. То, что привезешь из города, до пятницы не долежит, а там все свеженькое. Можем сходить после обеда, если хочешь, тут недалеко.

–Давай, я только за.

Так и договорились.

К их приходу в кухонном балке было не протолкнуться. Вспотевший Алик не отходил от плиты и, не выпуская из рук половник, накладывал в тарелку за тарелкой. Рабочие уселись за столом и за обе щеки уплетали макароны по-флотски. Те, кому не хватило места, шли обедать к себе. Димка предложил поесть и встретиться во дворе полпервого.

В условленное время Валя вышла из своего домика и вместе с Димкой отправилась в деревню. Геологи свернули с базы на проселочную дорогу и, пройдя немного, поравнялись с участком, где копались нелегалы. Вдруг кто-то выкрикнул:

–Димон!

Димка остановился и дружески махнул рукой. Недалеко от дороги, с краю небольшой прогалины, дымил костер, а вокруг него расселись трое мужиков, кто-то на поваленном бревне, а кто-то на пеньке. От костра пахло тушенкой, которую хитники разогревали на огне.

Один из них, с черной щетиной, в бандане, замызганной энцефалитке и таких же грязных сапогах-болотниках, сказал что-то своим и, встав с бревна, широким шагом пошел к геологам. При виде его Димка подался чуть вперед. Хитник приблизился почти вплотную и протянул натруженную руку, а после хлопнул Димку по-братски по плечу.

–Ну че, братиш, здорово! Как ты?

–Здорово! Да в порядке. Идем в магаз. У вас че, перекур?

–Да, курим, время обеда. А это кто с тобой?– чернявый посмотрел за Димкино плечо.

–А-а, Валя, наш геолог,– ответил Димка и обернулся, точно усомнившись, а правильно ли он ее представил. Должно быть, вспомнил, что начальник и мужики с карьера – все звали ее Валентиной.

–А я Тимур,– прищурившись, кивнул ей хитник.

–Приятно познакомиться,– сказала та.

Тимур достал из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и переключил внимание на своего приятеля.

–Димон, смотрел на той неделе бой в Лас-Вегасе? Макгрегор втащил Порье!

–Ага, красиво его уложил! Как кто-то написал в комментах: что будет, если не заплатить сантехнику,– весело заметил Димка.

–Ха, точняк!– подхватил, смеясь, Тимур.– Когда не оставил сантехнику на чай,– и оба живо и с азартом принялись обсуждать прошедший бой.

Гордеева стояла в сторонке и с любопытством разглядывала хитника. Прежде ей не доводилось видеть искателей камней вблизи.

Тимур и сам был как боец: крепкий и плечистый, с накаченными руками. Работа, которой он занимался, с лихвой заменяла тренажеры: попробуйте-ка вырыть шурф34 (не экскаватором, а вручную) и перемыть эту породу – хотите не хотите, а мышцы накачаете. Его загорелое лицо покрывала черная щетина, на вид он был не старше тридцати, но щуплый и безусый Димка казался совсем мальчишкой рядом с ним.

Валя всматривалась в мужественное лицо, в его живую мимику. Тимур это заметил и посмотрел ей пристально в глаза. Тогда Валя полезла в телефон проверить время и напомнила, что им пора идти.

…Пока шли в магазин, спросила Димку по дороге:

–То, чем занимаются эти ребята, ведь нелегально? Такие смелые: копаются у нас под носом, у поворота на карьер. Им что, не прилетит за это?

–А что им прятаться? Дёмик хоть и редкий, но гранат. А гранат не относится к драгоценным камням первого порядка35. Ныкаться надо тем, кто занимается изумрудами, александритами,– пояснил коллега со знанием дела.– Вот там без церемоний, закроют сразу по статье. А здесь на мужиков хоть и поглядывают косо, но по закону не придраться – пока что не придраться. Но вот увидишь: вбудущем и с дёмиками все ужесточат…