Священный Коран во всех деталях описывает блаженство и удовольствия, ожидающие тех, кто во славу Господа прожил на земле жизнь праведного мусульманина. Терпеливые и смиренные души могут рассчитывать на то, что вечность они проведут в большом тенистом саду, зеленые деревья которого украшены шелками и драгоценными камнями и которые орошаются живописными ручьями. Дни свои они будут проводить лежа на диванах и вкушая изысканные блюда. В отличие от земной жизни, вино там разрешено и подается в серебряных кубках красавцами слугами.

Того счастливого мусульманина, которому уготован рай, ждет еще одна награда. Соблазнительно прекрасные девственницы, до которых никогда не дотрагивался мужчина, будут являться по его просьбе и выполнять все его сексуальные желания.

Набожных женщин также ждет рай, и, как сказывают, истинное наслаждение там им будет доставлять чтение Корана, но несравненный восторг они испытают, лицезрел лик самого Аллаха. Эти женщины будут окружены детьми, никогда не взрослеющими. Конечно, поскольку мусульманки не испытывают сексуальных желаний, то в раю нет им и партнеров по сексу.

Хотя меня и мучило любопытство, каким же образом мой родственник Фаддель создал райские кущи на земле, что-то меня смущало. Что-то подсказывало мне, чтобы я не ехала в этот дворец, повернула назад. Но, несмотря на это предупреждение, я все же вместе с дочерьми направлялась туда. Подъехав к «Райскому дворцу», как в шутку назвал его один из наших родственников, водитель обнаружил, что ворота заперты. Привратника нигде не было. Водитель отправился на его поиски и, вернувшись, сообщил, что, заглянув в окно дома привратника, он разглядел там две босые ноги, торчавшие из-под стула.

Я велела водителю постучать в окно. И вот наконец появился заспанный привратник-йеменец и открыл ворота — мы въехали внутрь.

Хотя дорога была выложена дорогостоящей полированной плиткой, отражающей свет фар, ехать по ней было не слишком приятно — здорово трясло. Проезжая вдоль зарослей деревьев, ветки которых почти касались автомобиля, я с большим интересом смотрела по сторонам. Когда этот зеленый массив кончился, перед нами открылся вид неописуемой красоты.

Дворец Фадделя представлял собой не одно здание, как я ожидала, а ряд белоснежных павильонов. Их было пятнадцать или двадцать совершенно одинаковых павильонов с небесно-голубыми крышами, напоминавшими морскую волну, и построены они были вокруг большого павильона, создавая впечатляющую композицию.

Газон вокруг павильонов походил на зеленый пышный ковер. Яркие клумбы редких цветов искусно были разбросаны по всей территории. Вся эта палитра красок — белизна павильонов, голубизна шатров крыш, зелень травы с яркими цветами вокруг — поистине представляла собой вдохновенное и прекрасное произведение искусства.

— Дети, смотрите, — сказала я, — трава здесь такого же цвета, как мое новое изумрудное ожерелье!

— Этих павильонов больше десяти! — воскликнула Маха.

— Восемнадцать, — поправила равнодушно Амани.

— Амани, — сказала я, указывая на красочную надпись «Жеребцы», выведенную зелеными буквами на красивом золотом фоне. — Эта дорожка ведет к конюшне.

Я была немного удивлена тем, что у Фадделя имелись конюшни. Дело в том, что многие из наших родственников покупали и выводили дорогих породистых жеребцов, но я никогда не слышала, чтобы Фаддель когда-нибудь интересовался ими.

Амани наклонилась ко мне, чтобы получше разглядеть надпись, но не произнесла ни слова.

Извилистая дорога, по которой ехала наша машина, привела нас к внушительной арке из белого мрамора. Явно это был вход в главный павильон. Высокий красивый портье-египтянин открыл дверцы нашего «мерседеса» и любезнейшим образом поприветствовал нас, после чего бросился открывать огромные двухстворчатые двери, ведущие в приемный зал дворца. Портье стоял, держа двери, пока наш водитель доставал из машины подарки, приготовленные мною для этого родственника и его жены.

Довольная, что все нужные пакеты с подарками у меня в руках, я вошла во дворец. Дочери последовали за мной. На прекрасном арабском языке нас приветствовала симпатичная молодая азиатского вида женщина, представившаяся как Лейла. Она приветливо улыбалась, сказав, что мы первые гости в этот день. Она сообщила, что ее хозяйка, наша родственница Халида, скоро выйдет к нам. А пока она проведет нас в парадные комнаты.

Следуя за Лейлой, я старалась ничего не упустить из виду, так как никто из моих сестер, и даже Карим, никогда не бывали в так называемом «Райском дворце».

Нас провели по широкому коридору. Стены были покрыты бледно-желтым шелком с изысканной флористической тематикой. На ковре также были в изобилии изображены яркие экзотические цветы и многоцветные птицы. Ковер пружинил под нашими ногами.

Внезапно Амани спросила Лейлу:

— Я слышу птиц. А где они находятся?

Только тут я услышала в отдалении птичий хор.

Лейла радостно засмеялась:

— То, что вы слышите, — это запись. — Ее голос звучал так же прелестно и мелодично, как и птичье пение. — Хозяин хочет, чтобы любой звук, услышанный здесь, ласкал слух.

— А… — произнесла Амани.

Маха начала забрасывать молодую женщину вопросами — они были приблизительно одного возраста. Мы узнали, что Лейла работает в Саудовской Аравии у Фадделя и Халиды уже пять лет. Она с гордостью добавила, что очень довольна, поскольку зарплаты хватает, чтобы помогать своей большой семье, проживающей в столице Шри-Ланки Коломбо.

Амани неожиданно задала вопрос, на который я не решалась:

— Лейла, а почему у вас арабское имя?

Молодая женщина снова приятно улыбнулась:

— Меня зовут Хинду. Я мусульманка. Нашим предком был арабский моряк. — И, помолчав, она добавила: — Конечно, только мусульманам дозволяется вступать в этот рай.

Маха тихонько толкнула меня локтем, но я воздержалась от замечаний.

Длинный коридор внезапно кончился, и мы оказались в огромном круглом зале. Декоративные колонны, роскошная мебель, хрустальные люстры и часы, бесценные гобелены, невероятные зеркала и элегантные керамические панели — все вместе выглядело просто потрясающе.

Под арочными окнами, расцвеченными замысловатыми треугольниками витражей с оттенками цвета драгоценных камней, изображающих знаменитых арабских воинов в пылу сражений, стояли в ряд низкие диваны, покрытые шелками мягких тонов. Сверкающие прозрачные струи воды бежали в двухъярусном фонтане в серебряном обрамлении. Китайские фарфоровые вазы стояли в центре каждого полированного стола красного дерева с перламутровой инкрустацией на столешнице. На полу по краям толстых персидских ковров поблескивала голубая плитка.

Подняв голову вверх, я увидела великолепный плафон, который, казалось, уходит в небо в виде купола. Роспись потолка давала полную иллюзию нежных перистых облаков на фоне лазоревого неба. Дух захватывало от всего этого благолепия.