– Ну ладно, этот тип живет черт знает где, и неизвестно, заплатит он мне или нет за потерянное время и прочую суету. Но как же, черт побери, быть с денежками, что добыты тяжким трудом и на карту поставлены, а теперь лежат на зеленом сукне? Кто возьмет на себя ответственность за все это?

– Твои карточные долги не имеют ко мне ни малейшего отношения, – медленно произнес Клотагорб. – Но я согласен с тем, что ты не должен незаслуженно страдать.

– Вот то-то же. – Мадж явно был удивлен и даже смягчился от такого поворота. – Знаете, босс, если б вы не промурыжили меня, как старую калошу, я б, может, с охотой согласился на это предприятие, которое вы мне предлагаете, вместе с этим недостриженным. Что до Квасеквы – я там не бывал, что правда, то правда. А что от нас требуется?

– Проверить нового советника, вновь избранного главного мага, который называет себя Маркусом Неотвратимым, – объяснил Джон-Том.

– Сильно сказано. – Глазки Маджа сощурились, и взгляд заметался от юноши к волшебнику. – И это все? Вы ничего не утаили от старины Маджа, надеюсь?

Это задело Клотагорба.

– Конечно, нет, – ответил он с обидой.

– Разве бы я мог, Мадж? – начал Джон-Том.

– Что-то мне все это не нравится. Очень уж вы скорешились. Мне как-то спокойнее, когда вы ссоритесь. – Выдр обратился к Клотагорбу:

– А что за местность лежит между здешними лесами и Квасеквой?

– О, исключительно приятный, нетронутый, малонаселенный тропический край. Я бы сам отправился и насладился бы путешествием, если бы не мой артрит.

– Есть еще кое-что. – Джон-Том положил руку на плечо Маджа. Выдр отстранился, но кусаться все же не стал. – Маркус, говорят, из каких-то далеких миров. Если вдруг окажется, что мы с ним соотечественники и найдем общий язык, то, может, появится шанс вернуться домой – как для меня, так и для него.

– Ясно. Лично для меня весь смысл этого вояжа в том, чтобы проводить тебя в последний раз, хотя не знаю, смогу ли я вынести двух иноземных зануд одновременно. Против тебя я, разумеется, ничего не имею, но, может, когда ты, наконец, отчалишь к себе, я смогу вернуться к нормальной жизни.

– К нормальной, значит, жизни, – сухо заметил Клотагорб, – которая состоит из мелкого воровства, драк, донжуанства и беспробудного пьянства.

– Да, вот именно, – согласился выдр, совершенно не заметив сарказма.

Клотагорб с грустью посмотрел на Маджа.

– Боюсь, ты безнадежен, водяная крыса. – Он внезапно задумался и продолжил:

– А мне рассказывали, что в игре артиум не бывает больше одиннадцати в масть…

– Я полагал, что артиум – это такая пряность, – вступил Том.

– Это пикантнейшая и азартнейшая игра, мой мальчик. И пряности в ней тоже используются, как кости или карты. – Маг проницательно посмотрел на Маджа. – Лапы у вас, часом, не в кардамоне ли?

– Ух ты, потрясно. – Мадж воздел лапы к небесам, как бы прося их о защите. – Занесли меня черт знает куда от самого большого в моей недолгой жизни выигрыша и еще обвиняют в мошенничестве, и кто?! Тот, кого там даже не было!

– Кардамонил карты? – настаивал Клотагорб. Отчаянно тряся головой, Мадж повернулся к Джон-Тому и схватил его за руку в поисках сочувствия.

– Так что, парень, раз наш курс уже определен, пора отправляться.

Чем быстрее выйдем, тем быстрее сумеем вернуться домой, правда?

– Но можно подождать и до завтра, раз я сэкономил столько времени и Клотагорб доставил тебя прямо сюда. Завтра утром – в дорогу.

Джон-Том был поражен неожиданным энтузиазмом со стороны компаньона.

– Тогда пойдем поболтаем, тем паче что тебе наверняка есть что рассказать мне, да и у меня столько всего было…

И выдр потащил Тома к выходу.

– Двенадцать в масть. – Клотагорб потер подбородок и внимательно посмотрел вслед стремительно уходящему выдру. Мадж поспешил удостовериться, что дверь за ними плотно закрылась.

На следующее утро, когда они наконец вышли в дорогу, шел проливной дождь. Настроение у Маджа совершенно изменилось: выдр просто выпихивал Джон-Тома за дверь.

– Ну зачем тревожить старикана? – настойчиво повторял он. – Пускай бедняга отдыхает.

– Расскажи мне об этой игре, Мадж. Я кое что слышал, но не представляю, как на деле…

– Ну вот, теперь ты, приятель! Как-нибудь потом, по дороге. Ты ведь не хочешь, чтобы о старине Мадже сложилось извращенное представление?

Кроме того, у меня есть для рассказа тема поинтереснее. Я не говорил вчера о лисичке с Десятинного Плетня, которая?..

Дождь потоками скатывался с переливчатого плаща из кожи ящерицы, который Джон-Том держал над головой. Выдр же игнорировал ливень и только убрал шляпу в мешок, чтобы та не промокла, потому что выдры одинаково комфортно чувствуют себя и когда мокры с головы до пят, и когда сухи.

Тяжелые водяные капли заставляли звенеть колокольные листья, давшие название всей местности, но большинство деревьев стояло безмолвно.

Неподалеку на ветке застыла тендария. Крапчатая голубая летающая амфибия сидела, задрав голову так, чтобы в распахнутую пасть попадала и накапливалась в прикрепленном к нижней челюсти мешочке дождевая вода. Каждую новую порцию влаги тендария несла к глиняному гнезду, спрятанному в дупле, и выливала там в крохотный бассейн. Придет время, и она отложит в гнезде яйца. Бассейн очень пригодится юным амфибиям, чтобы они росли там, пока не станут достаточно взрослыми для жизни в воздушной среде.

– В самом деле, Мадж, тебе не кажется, что пора менять образ жизни?

– А что в нем не правильного, в моем образе жизни?

– Главное, что ты не можешь считать его продуктивным. Ты же умница, Мадж, но почему-то жизнь ведешь совершенно бессмысленную.

– Приятель, это же свобода. Вот настоящий вызов обществу: балансировать на грани между разрешенным и не очень, а остальные пусть голову ломают, на какой ты стороне. – Выдр залихватски подмигнул. – Конечно, весь фокус в том, чтобы стоять двумя ногами с двух сторон и успеть в нужный момент совершить пируэт, дабы не засекли ни здесь, ни там. Скучать не приходится!

– Наверно, это увлекательно, но твое будущее так неопределенно.

Держу пари, у тебя ничего не отложено на черный день.

– На черный день? Черт возьми, парень, знаю я, как некоторые беспокоятся о черном дне, всю жизнь проводят в ожидании и предвкушении, когда же он наступит. Смерть – как будто цель их жизни.

Похоже, их и жизнь-то не очень интересует. Вешались бы сразу, и дело с концом, никаких хлопот!

– Ну и продолжай в том же духе. Только кто пожалеет, когда тебя не станет? Никто слезы не уронит, цветка не положит. Или, думаешь, воровская братия позаботится о тебе?