– Я бы не назвал их омерзительными. Аманда, энергично жевавшая печенье, едва не поперхнулась сладким чаем.

– Я решительно с вами не согласна! Меня обманули, мной воспользовались, меня унизили, и я мечтаю только об одном – поскорее забыть все это.

– О, этого я вам не позволю, – заверил он. – Что же до того, кто кем воспользовался… не помню, чтобы я набрасывался на вас из-за кустов. Не вы ли поощряли меня на каждом шагу?

– Но вы не тот человек, за которого я вас принимала! И я намереваюсь точно узнать, почему эта интриганка, миссис Брадшо, послала вас вместо человека, о котором я ее просила. А сейчас я немедленно покидаю это заведение, прямиком еду к миссис Брадшо и требую объяснений.

– Позвольте сделать это мне.

Хотя тон был небрежным, было ясно, что он не оставляет места возражениям.

– Я сам собирался навестить ее сегодня. Вам не стоит рисковать своей репутацией. Не хватало еще, чтобы вас там увидели! В любом случае со мной она будет куда откровеннее, чем с вами.

– Я уже знаю, что она скажет, – бросила Аманда, крепко сжимая горячую чашку. – Очевидно, миссис Брадшо неплохо позабавилась на наш счет.

– Посмотрим.

Девлин встал и, открыв позолоченную решетку, поправил поленья несколькими энергичными ударами железной кочерги.

Аманда зачарованно смотрела на него. Казалось, что в ярком свете огня его природная уверенность уравновешивалась чем-то, чего она раньше не замечала: безграничной целеустремленностью. Она в полной мере осознала, что такой человек способен уговаривать, улещать, спорить, а может, запугивать и угрожать всякому, кто встанет на пути к тому, что он желает. Наполовину ирландец… вряд ли благородного происхождения, несмотря на внешность и осанку… должно быть, ему пришлось одержать немало побед, чтобы подняться на такую высокую ступень. Девлин наверняка усердно работал и многим жертвовал. Не будь он только таким самонадеянным, дерзким, спесивым негодяем, Аманда нашла бы в нем много качеств, достойных восхищения. – Жалких десять фунтов, – повторил он, вспоминая ее слова. – И гонорар с каждого проданного экземпляра, при условии, что книга будет опубликована?

Аманда сухо улыбнулась и пожала плечами:

– Я с самого начала знала, как мало шансов получить хотя бы еще десять фунтов. У авторов нет средств заставить издателя отчитаться за прибыли. Я вполне ожидала, что мистер Стидмен заявит о полном неуспехе книги, независимо от того, каким тиражом она разошлась бы.

Лицо Девлина неожиданно стало бесстрастным.

– Десять фунтов – неплохая сумма за первый роман. Однако теперь ваше произведение стоит куда больше. Но, по-видимому, мне трудно ожидать от вас готовности сотрудничать, если только я не предложу значительную сумму за «Ненастоящую леди».

Аманда подлила себе чая, изо всех сил стараясь казаться равнодушной.

– Интересно, какую сумму вы считаете значительной?

– В интересах справедливости и надеясь на дальнейшую совместную работу, я готов заплатить пять тысяч фунтов за права публикации «Ненастоящей леди» в виде романа с продолжением, а потом и трехтомным изданием. Я также выплачу всю сумму авансом, а не помесячно.

Джек вопросительно изогнул бровь.

– И что вы на это скажете?

Аманда едва не уронила ложку, но все же умудрилась сделать вид, будто размешивает сахар. Мысли, словно вспугнутые пташки, метались в голове. Пять тысяч… это почти вдвое больше, чем гонорар за последний роман. И все это за книгу, требующую не столь уж значительных переделок!

Она почувствовала, как сердце нетерпеливо толкается в грудную клетку. Предложение кажется слишком выгодным, чтобы быть правдой… если не считать, что она потеряет уважение коллег, если книга будет опубликована выпусками.

– Пожалуй, над вашим предложением стоит подумать, – осторожно заметила она, – хотя мне претит слава романиста, выпускающего дешевые поделки.

– В таком случае позвольте дать вам еще немного пищи для размышления, мисс Брайерз, а именно, привести некоторые числа. Насколько мне известно, последняя ваша книга разошлась тиражом в три тысячи экземпляров…

– Три с половиной, – чуть поспешнее, чем следовало, поправила Аманда.

Девлин кивнул, приподняв в улыбке уголки губ.

– Впечатляющая цифра для трехтомника. Однако, если вы позволите мне опубликовать роман выпусками, по шиллингу за каждый, первоначальный тираж составит десять тысяч экземпляров, и я уверен, что в следующем месяце цифра удвоится, а к последнему выпуску составит шестьдесят тысяч. Нет, мисс Брайерз, я не шучу, в делах нет места розыгрышу. Вы, разумеется, слышали о молодом Диккенсе, репортере «Ивнин кроникл»? Он и его издатель Бентли продают каждый месяц по сто тысяч выпусков «Записок Пиквикского клуба».

– Сто тысяч, – медленно протянула Аманда, не в силах скрыть изумления. Разумеется, она, как всякий грамотный человек в Лондоне, была знакома с мистером Чарлзом Диккенсом и его романом, очаровавшим публику живостью и юмором. Каждый выпуск тут же расхватывался оптовиками, а потом и читателями, а остроты и фразы из книги мгновенно расходились по кабачкам и кофейням. Владельцы магазинов держали экземпляры «Пиквика» под прилавком, чтобы читать в отсутствие покупателей, школьники вкладывали выпуски между страниц учебников, не страшась сурового наказания линейкой, непременно ожидавшего их в случае разоблачения. Несмотря на весь этот ажиотаж, Аманда не ожидала таких огромных тиражей. – Мистер Девлин, – задумчиво выговорила она, – в чем, в чем, а в скромности меня упрекнуть нельзя. Как романист, я обладаю некоторыми способностями, и, говорят, даже неплохими. Но я пишу в совершенно ином духе, чем мистер Диккенс. Мои работы не назовешь юмористическими, а подражать ему я не способна…

– Я не прошу, чтобы вы кому-то подражали. И хочу опубликовать роман с продолжением, написанный в вашем стиле, мисс Брайерз… что-нибудь серьезное и романтическое. И даю слово, публика будет восторгаться «Ненастоящей леди» так же горячо, как и юмористическими романами.

– Но вы не можете гарантировать ничего подобного, – возразила Аманда. Белые зубы Девлина блеснули в мгновенной улыбке.

– Нет. Но готов рискнуть… вместе с вами, естественно. Хотя вы получите свои деньги, независимо от того, будет иметь успех книга или нет… и сможете весь остаток дней своих посвятить трехтомным романам, если пожелаете.

И не успела Аманда опомниться, как он наклонился над ней, опершись руками о подлокотники красного дерева. Она не могла подняться, не прижавшись к нему всем телом, и чувствовала, как его ноги придавили шелк ее юбок.

– Скажите «да», Аманда, – уговаривал он, – и вы никогда об этом не пожалеете.

Аманда вжалась в жесткую спинку кресла. Обезоруживающе синие глаза Девлина сияли с безупречно красивого лица, казавшегося произведением искусства. И все же в нем не было ничего аристократического. Он словно излучал приземленность, чувственность, которые было невозможно игнорировать. Если он и напоминал ангела, то, пожалуй, падшего.