Он работал в сервисной фирме, обслуживающей тяжелое горное оборудование, учился, участвовал в сборах, организуемых храмом. Даже не потому, что распалились его религиозные чувства. Просто деятельность сорманитского сообщества сравнительно слабо контролировалась новыми властями, оно сохранило привкус свободы, а участие в молениях и встречах придавало бодрость и надежду. Его вера не была глубокой, но мир ценностей, почитаемых сорманитским сообществом, он считал своим. Не ощущал потребности бунтовать против традиций, просто не хотел, чтобы они определяли каждый аспект его жизни.

У сорманитов было немного святых. Пророки, мученики и мессии – это фигуры из священных книг, образующие пантеон, но далекие и нереальные. Сорманитская церковь была невелика. С момента возникновения, то есть неполные двести лет, она, по правде сказать, держалась на обочине серьезных событий, существовала и понемногу развивалась благодаря миссиям, приобретая новых единоверцев. Большинство миссионеров действовало в пределах цивилизованного мира. Спокойно, планомерно, придерживаясь основной доктрины. Лишь здесь, на Гладиусе, случилась драма. Сорманиты выбрали эту звездную систему местом созидания своего правого мира, поскольку гладианские поселенческие кодексы были очень близки их доктрине. И при этом оставляли много места свободе. Поэтому сорманиты весьма болезненно ощутили перемены, связанные с появлением в системе коргардов. Сама интервенция чужаков их не коснулась – ни в одном из подвергшихся нападению городов не было их храмов. Однако коргарды привлекли в систему соляров. А те сразу же потребовали скрупулезно исполнять поселенческие кодексы, начали навязывать свою интерпретацию законов и строить трансмиттеры Сети. Случилось несколько мелких конфликтов юридического характера, потом соляры занялись одной из сорманитских баз. Пока власть на Гладиусе была в руках противников унии с Доминией, сорманитская колония могла рассчитывать на поддержку и защиту. Однако когда влияние в Совете Электоров перешло к покорным, центральное правительство отказалось признать за Танто право на автономию. Представители Доминии систематически расширяли зоны своего влияния.

При таком положении многие тантийцы, которые, как и Трыць, не были ярыми приверженцами сорманитской доктрины, повернулись лицом к церкви. И тем большее значение приобрела легенда Дирка Бондари, вначале отвергшего религию предков, а потом погибшего за нее. Он был первым за многие десятилетия человеком, отдавшим жизнь, защищая сорманитское общество. И вот теперь Трыць познакомился с его сыном, как и отец, преследуемым солярными бандитами, гонимым словно зверь, одиноким. Помогая ему, Трыць ощущал себя участником чего-то важного, настоящего, возможно героического. Того, чем в будущем будут гордиться и он, и его родители.

Странно, но именно о них он подумал, когда увидел вбегающего на площадь солярного солдата. Он не знал, что ошибся, что у него нет никакого будущего.

Первая очередь прошла над людьми. Облако жара лизнуло макушки голов, припалило несколько шевелюр и разогнало толпу. Прохожие разбегались с криком, взвыли противопожарные сирены, неожиданно в воздухе закружились небольшие огнетушащие автоматы. Послышался детский плач. Один из обожженных пронзительно визжал, кто-то громко призывал медицинскую помощь. На середине площади лежало тело солярного агента, несколькими минутами раньше напавшего на Даниеля. Грудь мужчины вздымалась в хриплом дыхании. На голову был надвинут черный капюшон с сетью серебристого шитья. Однако попытка изолироваться от внешнего управления не удалась. При виде солярного солдата избитый мужчина с трудом поднялся и стянул капюшон. Лицо было окровавлено, глаза опухли, нос сломан.

– Он был здесь, – проговорил агент, обращаясь к солдату. – Я не смог его задержать!

Соляр медленно шел на него. Черное облако, кружащее до того над его головой, утратило свою яркость и плотность. Вихрь микроскопических автоматов замедлился, разделился на несколько клубков поменьше, которые расплылись по всей площади, повисали над головами людей, заползали в проходы между контейнерами, проверяли боковые улочки.

Паника продолжалась, а черный солдат и не думал успокаивать толпу. Совсем наоборот. Очередная волна жара испепелила стену контейнера, еще несколько человек упали на землю, схватились за обожженные лица.

Трыць, одурев, смотрел на все это, не совсем понимая, что творится вокруг. Узнав о приближении соляров, он думал, что будет преследование, борьба, столкновения. Возможно, даже бой. Но это не была стычка равных сил – кошмарное, не людское существо, до зубов вооруженное и идеально защищенное, забавлялось, стреляя без разбора в паникующих, безоружных гражданских.

Один из черных роев сгустился над головой агента, на секунду охватил ее, почти полностью заслонив. Человек замер, остановился на полушаге, его словно парализовало. Когда рой вновь слетел с его головы, он мутным взглядом повел вокруг, покачнулся и упал. Черный солдат уже принял информацию, извлеченную из мозга стукача, и двинулся прямо к храму джингджангов. К голове солдата поплыл один из медицинских аппаратов, пытаясь продиагностировать его. Трыць не уловил того момента, когда из плеча воина выдвинулась искусственная рука. Увидел только, как черный, быстрый хвататель снова прячется в панцирь, а раздавленный медицинский зонд падает на землю.

– О боже, как больно. – Один из обожженных людей лежал прямо на пути солдата. Видя приближающийся черный корпус, он попытался отползти в сторону, но его слушалась только одна рука. Он выругался от боли и тяжело упал на землю. Трыць узнал его. Это был Хаммер, один из тех, кого позвали на помощь Даниелю Бондари. Тяжелые ботинки солдата топтали землю, голова непрерывно поворачивалась в поисках новых жертв, ящерные веки камер то и дело опускались и поднимались. Вооруженные метателями руки все время искали цели. Это существо, чудовищное, почти двукратно превышающее ростом нормального человека, широкое, а поэтому едва умещавшееся между стенами контейнеров, приближалось к извивающемуся на земле Хаммеру. Оно могло обойти его, пройти над ним, но столь же равно – затоптать. Трыць выскочил из укрытия, чтобы схватить Хаммера за руку и уволочь с пути солярного десантника. Это была ошибка.

Резкое движение активировало один из боевых роев. Трыць почувствовал проникающий удар, словно сотни игл вонзились ему в кожу. Нервную систему парализовало, мышцы резко сократились, превратив тело в клубок. Прежде чем упасть, он еще увидел, как черный солдат поворачивает к нему голову, как его жалоподобные руки изменяют положение, как стволы выплевывают огонь. Трыць почувствовал ужасающую боль. И умер.

Черный солдат растоптал его тело, размозжил голову Хаммера, а потом дал выстрел, уничтоживший голосистему джингджангского храма.

* * *

Храмовый транспортер притормозил, потом повис над энергетическим полем и начал медленно опускаться. Заработали газовые сопла. Поверхность зеленого озера заколебалась и расступилась. Транспортер изменил высоту и наклонился, чтобы позволить пассажиру выйти на поверхность. Однако тот даже не дрогнул, потому что-через мгновение рядом с транспортером остановились два черных глиттера. Они повисли почти неподвижно, лишь слегка покачиваясь. Черные фигуры на сиденьях машин наклонились к Даниелю. Сверкнуло оружие. Соляры даже не пытались установить связь с жертвой скафандр джингджангов уже отключил внешние каналы, которые позволяли определить местонахождение адепта. Солдаты терпеливо ждали. Как знать, какие фокусы приготовил этот, как его, Бондари. Может, у него есть бомбы? Может, он решил, что раз уж не сумеет снова бежать, то надо покончить с собой и при случае унести в могилу как можно больше противников? Перед операцией им загрузили головы всем, что могло пригодиться во время облавы. Бондари был способен на нерациональные действия. Тем более если поймет, что его поймали и выхода нет. Поэтому они не решались слезать с кресел боевых глиттеров, ведь генераторы машин давали им дополнительное поле, защищающее от неожиданного взрыва. Запустили лишь системы, которым предстояло перепрограммировать транспортер беглеца, и ждали. Через несколько секунд они примут на себя управление машиной джингджангов и спокойно возвратятся на базу вместе с пленником.