— Но сначала выберу я…

— Я выбираю орла, — перебила его Обливия, и Питер даже открыл рот от удивления.

— Нет, — возразил он. — Я хотел…

— А тебе — решка. Я выбираю орла! В чём дело?

— Это я хотел выбрать орла, — повторил часовщик, вспотев от волнения. — Более того, мне нужен именно орёл.

Обливия вскочила со скамьи и накинулась на Питера, вцепившись в его одежду, так что гондола закачалась.

— Ты что, с ума сошёл?

Отняв у часовщика монету, она уронила её на дно гондолы, но не стала поднимать и даже не взглянула.

— И как, по-твоему, Питер, что выпало? Орёл? Опять! Надо же, какое совпадение!

— Обливия, я…

Она подняла монету и, не спуская с Питера глаз, подбросила её.

— И опять орёл! Фантастика! Не странно ли? Может, это какая-то особая монета?

И она так толкнула Питера, что он, словно мешок с тряпьём, отлетел на другой конец гондолы.

— Ты в самом деле думал обмануть меня с помощью этой подделки? — спросила Обливия. — Хитёр, значит! Только напрасно стал спорить со мной таким нелепым образом.

— Но как ты…

— Никогда не давай в руки шулеру фальшивую монету, — засмеялась Обливия. — Когда ты предложил поспорить, я несколько раз подбросила её, будто взвешивая. И заметила, что всё время выпадал орёл. Так или иначе… Я победила! И потому прощай.

Обливия спрятала монету в карман, упёрлась в бортик канала и стала выбираться из гондолы.

— Нет! — закричал Питер и, желая задержать её, бросился к ней и схватил за ногу. — Не пущу!

— Питер! — возмутилась Обливия. — Что ты де лаешь?

Она попыталась высвободиться, но он крепко держал её.

Лодка опасно закачалась.

Некоторое время они тянули друг друга в разные стороны. Потом Обливия, которая явно была сильнее — не зря тренировалась в гимнастическом зале, — сумела вырваться и ударила Питера ногой в подбородок.

Часовщик из Килморской бухты покачнулся, ударился о борт и полетел в воду.

Обливия ухватилась за парапет и ловко, как научил её персональный тренер, выбралась на набережную.

— Видишь, Питер, как полезно заниматься спортом? — усмехнулась она, глядя, как часовщик барахтается в тёмной воде. — Увидимся!

И не ожидая ответа, направилась в переулок, а потом и в дом, где в тёмной комнате находилась Дверь времени.

Открыла дверь, вошла…

И тут же оказалась в Килморской бухте.

— Манфред! — позвала Обливия. — Эй, Манфред!

Не слыша ответа, она принялась ходить по пустым и пыльным комнатам Дома с зеркальной крышей.

— Где ты запропастился, чёрт подери! — закричала Обливия Ньютон, проклиная всё на свете и негодуя, что каждый раз, когда возвращается из какого-нибудь путешествия, этого бездельника нет на месте.

Остановившись в просторном зале, она снова позвала:

— Манфред!

Но её подручного и след простыл. На Обливию смотрели только круглые, жёлтые глаза совы, сидевшей на самом верху лестницы, которая вела на второй этаж. Сова смотрела на госпожу Ньютон с явным осуждением.

— А тебе что надо? — крикнула ей Обливия, которой стало не по себе от пристального взгляда птицы.

Сова не шелохнулась.

Обливия подобрала с пола камешек и швырнула в неё, заставив взлететь. И только когда убедилась, что сова улетела, очевидно, в пустые комнаты на втором этаже, снова отправилась на поиски своего подручного. Узнала проём, откуда накануне на Манфреда свалилась дверь, и осторожно вышла на улицу; тут огляделась и почувствовала, что её охватывает отчаяние.

Вокруг пустынные холмы, на самом дальнем из которых медленно вращались лопасти ветряков. Огромный подъёмный кран фирмы «Циклопы & К°» по-прежнему громоздился посреди двора и, казалось, вот-вот упадёт. А у мотоцикла, стоявшего неподалёку, оказались спущены оба колеса.

— Манфред! — завопила Обливия Ньютон. — Куда ты подевался, проклятое ничтожество? Манфред!

Ребята обошли вокзал, пытаясь найти хоть какую-нибудь щёлочку, чтобы заглянуть внутрь. Однако заброшенное, но по-прежнему величественное здание, казалось, построено из какого-то особо прочного камня.

Вскоре ребята обнаружили рельсы, уходящие в разные стороны и исчезающие где-то за холмами, прошли мимо старой цистерны для заправки водой паровозов, похожей на огромную перевёрнутую воронку, миновали два тупика, неподалёку от которых заметили какие-то две будки.

Электрические провода, лишённые тока, болтались на ветру.

— Где кончаются эти рельсы? — спросил Джейсон у Рика.

— На востоке, — ответил тот. — В туннеле под Шемрук Хиллс. А с другой стороны… Ну… Там лес и холм с ветряками, там же и Дом с зеркальной крышей.

— И куда же ведут рельсы?

— Не знаю. К холму, наверное.

— А может, к поезду?

— Вряд ли сохранился хотя бы один вагон с тех пор, как закрыли эту линию.

— Пойду посмотрю, что там в туннеле, — решил Джейсон. Наклонившись, потрогал рельсы, ощутил, что они тёплые и слегка вибрируют, и спросил:

— Это далеко отсюда?

— На холме, — ответил Рик, указывая на густой кустарник и круглые камни, — в Черепаховом парке.

— Прости, Джейсон, — вмешалась Джулия, — но что ты думаешь найти в туннеле?

— Не знаю. А ты разве не просила меня оставить вас на минутку вдвоём?

От неожиданности Джулия замерла, словно статуя, и залилась румянцем. А Рик отвернулся, притворившись, будто не слышал и целиком занят только тем, как проникнуть в здание вокзала.

Джейсон, посмеиваясь, удалился, оставив Джулию в полной растерянности.

— Знаешь, это выдумка Джейсона! Ни о чём таком я не просила его! — сказала немного спустя Джулия, следуя за рыжеволосым мальчиком.

— Неважно, — сказал Рик, внимательно осматривая всё вокруг.

Он шёл, не глядя под ноги, пытаясь понять, что же там такое на самом верху здания, и стараясь утихомирить охватившее его волнение, которое мешало рассуждать спокойно.

Так пошутить Джейсон мог, только если они с Джулией говорили о нём. Или, возможно, — даже скорее всего именно так и было — Джулия что-то рассказала брату. Но что? Неужели о поцелуе? Чёрт возьми!

— Тебе не больно? — спросила Джулия.

— Больно? А отчего? — удивился он, встретившись с нею взглядом.