Святослав Федорович с Каролиной немедленно отправлялись в Истаил к Ангелине, туда же срочно должна была уйти Алина. Связались со Свидерским, и тот клятвенно пообещал сейчас же спуститься, прервать экзамен и напрямую отправить пятую Рудлог во дворец. Дети Мариана и Василины находились в поместье Байдек, и на их охрану было брошено несколько отрядов боевых магов и военных.

Сама королева решила остаться во дворце, как когда-то ее мать. И Мариан, сжав зубы, опять не стал спорить. У каждого своя служба. И каждый должен нести ее с достоинством.

– Мне нужно поговорить с тобой. Это касается Алины, – тихо сказала Ани Василине, когда они шли в сопровождении молодоженов к телепорту замка Вейн. День только-только перевалил за половину, а они все уже были вымотаны. Каролина испуганно жалась к отцу, Нории, потускневший, с заострившимся лицом и не успокаивающимся багровым цветом глаз, крепко держал жену за руку и невольно ускорял шаг. Люк, еще до импровизированного совета заметивший состояние вернувшегося с Маль-Серены дракона, настойчиво поинтересовался, не может ли он чем-то помочь. Нории даже принесли свежую кровь, но этого было мало. Ему нужно было хорошенько поохотиться – или побыть с женой наедине.

– Серьезное что-то? – тревожно спросила королева. Она тоже была оглушена – тем, что смогла за доли секунды обернуться, ощущением близкой смерти, полета, страшным выражением глаз Мариана, когда она опустила его на мостовую и обернулась сама – и когда он прижимал ее к себе так крепко, что пришлось сдерживать стон. От когтей Василины на плечах мужа остались глубокие раны, но он словно не чувствовал боли – молча обхватил ее и не двигался. Раны потом залечил Нории, сам едва державшийся на ногах.

– Серьезное, – Ани окинула тяжелым взглядом ушедших вперед Дармоншира и Марину, посмотрела на Василину – и та едва заметно опустила глаза. Тоже заметила. И тут же вздрогнула – у Мариана снова зазвонил телефон.

– Боги, – проговорила королева с отчаянием, – только бы плохое на этот день закончилось!

К сожалению, боги ее не услышали.

Четверг, 26 января

С утра семикурсники Ситников и Поляна дисциплинированно, несмотря на каникулы, явились в тренировочный зал. Но лорд Тротт не пришел и на этот раз. Телефон у него теперь был выключен, и Зеркало, которое они рискнули выстроить, привычно вздулось пузырем и рассыпалось.

Студенты потосковали, решили не терять время и начали повторять уже пройденное, перемежая упражнения зевками. Все-таки язвительный и безжалостный в обучении профессор был куда лучшим стимулом, чем простое «надо».

Через пару часов Матвей заглянул в башню ректора. Секретарь Неуживчивая, увидев его выжидающее лицо, почти сочувственно пожала плечами. И добавила:

– Господина ректора не было еще, Ситников. И не знаю, будет ли сегодня.

– Спасибо, – гулко и невесело проговорил семикурсник. Ему почему-то казалось очень важным сообщить Александру Даниловичу об Алинкиных снах, но деваться было некуда. И время поджимало. Дома у родителей Светланы его уже ждали мать с сестренкой: он должен был попытаться открыть Зеркало в Тафию, а если не выйдет – поехать с ними через городской телепорт.

Ситников с тяжелым сердцем вышел из здания университета, покурил и открыл переход к тете и дяде, пообещав себе вернуться днем и попытаться найти Свидерского снова.

Максимилиан Тротт

Четверка друзей после эпичной драки Мартина с Максом проговорила до раннего утра: сначала Тротт рассказывал о том, что на самом деле случилось с Михеем и с ним самим семнадцать лет назад, потом отвечал на вопросы, перешедшие в общие воспоминания. Кофе было выпито столько, что к утру оно стало давать обратный эффект. Первой сломалась Вики – уснула у Мартина на плече.

– Хочешь – оставайтесь здесь, – с трудом переступая через себя, предложил Тротт тихо. – Разложим диван, все равно на нем сидите.

– Ага, – шепотом фыркнул блакориец, повертев сломанной рукой, – запасаешься закуской на утро?

– Не смешно, Кот, – сухо проговорил Макс.

– Еще бы после почти суток бодрствования было смешно, – не смутился барон. – Спасибо за предложение, дружище, я прямо слышал, как твоя мизантропия бьется в истерике, пока ты это озвучивал. Но я откажусь. Вики будет спать в моем доме, понимаешь?

– Нет, – еще суше ответил Тротт. Мартин бросил веселый взгляд на Алекса, допивающего очередную чашку кофе, – тот усмехнулся в ответ, двинул рукой, и перед блакорийцем открылось Зеркало.

– Спасибо, Данилыч, – барон поднял Вики на руки, морщась от ноющей боли на месте перелома, и ушел. А Свидерский остался. Помог Максу убрать посуду, подождал, пока тот домоет ее. Природник, наведя на кухне идеальный порядок, вернулся в гостиную и снова встал у окна, закурив и недовольно разглядывая потрескавшиеся стены, выбитую дверь, осыпавшуюся штукатурку.

– Я завтра сам проведу экзамен, – нарушил тишину Александр. – Тебе лучше избегать университета, Макс. Там слишком много дармовой силы.

Тротт скривил губы, немного подумал и распахнул окно – в ночь. В гостиной сразу посвежело. Докурил. И только после этого повернулся и посмотрел другу в глаза.

– Нет, Сань. Ты либо веришь мне, либо нет.

– А ты-то сам себе веришь? – поинтересовался Свидерский напряженно.

Макс снова замолчал, раздумывая. И кивнул. Уверенней, чем ощущал себя.

– Я справлюсь, Данилыч.

– Ну хорошо, – Александр поднялся и направился к инляндцу. Тротт коротко дернул губами – словно понимал то, что сейчас будет. – Давай проверим тебя, Макс, – Свидерский протянул руку. – Дай мне докачать тебе источники. Если не сорвешься – я успокоюсь и больше не вернусь к этому разговору. Ты по-прежнему мой друг, но я не могу рисковать студентами. И ты должен это понимать.

– А если я тебя опустошу? – едко и зло спросил Тротт. – Готов рискнуть?

– Я – готов. А ты? Уверен, что справишься, или больше не появишься в университете? – в тон ему ответил Алекс. – Ну что? Что решаешь, Макс?

Звенящая пауза, разбавляемая только ледяным ветром из окна и шорохом деревьев. Взгляд глаза в глаза – напряженный, злой. И звучный хлопок, когда Тротт впечатал свою ладонь в ладонь Александра.

– Качай, – процедил инляндец. И задохнулся от потока хлынувшей в него энергии.

Через несколько минут Свидерский опустил руку – резерв Макса был полон. И Тротт, подняв побледневшее лицо с каплями пота на висках, отшатнулся с громким выдохом, сжимая кулаки, окинул Алекса ненавидящим болезненным взглядом и, шатаясь, побрел на кухню. Раздался звук льющейся воды – Свидерский, пройдя следом, увидел, как друг, сунув руки под воду, умывается и трясет головой, заливая свежую футболку.

– Прости, – сдержанно проговорил ректор МагУниверситета.

– Убирайся, Алекс, – инляндец не повернулся, ожесточенно плеская в лицо воду.