Вон он! В лучших традициях, притаился за тучкой и теперь заходит слева, со стороны солнца. Ну, кто же там? Ухожу в глубокое пике, чтобы набрать скорость и избавиться ото льда. Одновременно пытаюсь определить тип самолёта противника.

Стремительный силуэт приближается, и я с удивлением узнаю американский Кёртис Хок! Ничего себе неожиданность! Но удивляться некогда, тем более вспоминаю, что эти американские самолёты стояли на вооружении ВВС Франции перед Второй мировой войной. Но что же я знаю об этом самолёте? Уж его-то ТТХ я не заучивал накануне!

Смутно вспоминается: Кёртис Хок — цельнометаллический низкоплан со скоростью около 500 км/ч, вооружённый одним крупнокалиберным и тремя обычными пулемётами, живучий к повреждениям звездообразный двигатель воздушного охлаждения, достаточно маневренный, но не слишком скороподъёмный. Ну, я на обледенелом ишачке тоже скороподъёмностью не страдаю!

Мысли занимают какие-то секунды, но пора выходить из пике! Быстро, но плавно тяну ручку управления на себя, постоянно помня о дурных штопорных характеристиках норовистого ишака. Выхожу из пикирования на двух километрах, и наблюдаю стремительно приближающийся более скоростной Хок. Шансов у меня немного, но они есть!

«Ястреб» на всей скорости заходит ишаку в хвост, а я медленно начинаю набирать высоту, имитируя желание занять верхний эшелон. Отчётливо видны яркие трёхцветные круги на крыльях, расстояние сокращается до 500 метров. Вот Хок открывает огонь изо всех стволов и в мою сторону протягиваются яркие пулемётные трассы. Скажу вам, что ощущение весьма неприятное!

Резко перекладываю ручку вправо и ухожу из-под тянущихся ко мне трасс вправо вниз. Пике получается очень крутым, и выйти из него не так и просто. Выхожу с максимальной перегрузкой всего в 800 метрах от земли. Оглядываюсь, ожидая противника слева — сзади, и не верю своим глазам! Как?! Хок несётся на меня справа! Пилот предвидел мой манёвр, а американские инженеры создали великолепную машину, обладающую отличными пилотажными свойствами! Ястреб вновь открывает огонь! В сторону ишачка тянутся отчётливые трассы, и нужно принимать быстрое решение. Снова удирать? Но запаса высоты больше нет, да и на вертикали я явно проигрываю противнику!

А! Была не была! Резко беру ручку на себя, и истребитель буквально подпрыгивает, задирая курносый нос к небу. Скорость резко падает, вот-вот начнётся сваливание в штопор, но главное сделано — прицел у Хока сбит и он, не ожидая такого манёвра, проскакивает прямо надо мной. В моём распоряжении всего несколько секунд, чтобы поразить мелькнувшее всего в полусотне метров брюхо противника. Изо всех сил жму на гашетки, и ишачок содрогается от отдачи, буквально проседая на хвост. Вот по вооружению у меня явное преимущество — целых две 20мм пушки ШВАК и два сверхскорострельных ШКАСа! Трассы тонут в сером брюхе противника, а ишачок, наконец, сваливается в штопор.

Что там происходит дальше не вижу — не до того. Теперь главное — выскочить из смертельно опасного на этом самолёте штопора. Прыгать нельзя — это поражение, в лучшем случае ничья, если моя очередь всё же сбила Хока. Сосредотачиваюсь на счёте витков и приборах. Первый виток, второй, взбесившийся альтиметр вращается быстрее самолёта, ускорение вжимает в чашку сиденья, а я жду. Шанс только один. Строго по инструкции, написанной в далёком 1935 году, на двух с половиной витках быстро, но плавно даю ручку и молюсь, чтобы мотор не заглох! Перегрузка ещё нарастает, фюзеляж трещит, и кажется, что фанерно-полотняный самолётик вот-вот развалится, но вращение прекращается, переходя в отвесное пикирование.

До земли всего 300 метров! 200, 150, тяну ручку управления так, что кажется, сейчас лопнут сухожилия! Ишачок плавно, миллиметр за миллиметром выравнивается, но медленно, слишком медленно! Стремительно приближаются вершины вековых сосен, я вот-вот врублюсь в этот сотни лет нетронутый лес, но каким-то чудом машина всё же выходит в горизонталь и я несусь на запредельной, почти шестисоткилометровой скорости буквально чиркая днищем о верхушки деревьев! Это потрясающе! Вот ради таких моментов стоит жить на свете! Никто, никогда не сумеет передать ощущения пилота в подобную минуту!

Но радоваться и ликовать рано, надо замедлиться, чтобы двигатель не словил клина и узнать, что же там с противником. Плавно ухожу в набор высоты, гася избыточную скорость, и озираюсь по сторонам. Вдалеке над лесом поднимается густой столб жирного чёрного дыма, а в небе парит оранжевый парашютный купол. Похоже, я всё-таки выиграл! Теперь можно и домой — на аэродром!