В приемной больницы никто не был в курсе того, кто именно позвонил в полицейский участок, не слышали они и о паре кукольников, что выступали перед детьми. Уэлбер решил подойти к вопросу с другой стороны и попросил разрешения увидеться с главврачом. Реакция врача оказалась совсем не такой, на какую он рассчитывал. Ах, он так занят, и у него дел больше, чем у всех полицейских Рио, вместе взятых, и он просто возмущен, услышав о том, что какой-то шарлатан смеет вмешиваться в лечение больных детей! Потом, в какой-то момент, симпатия к полиции все же в нем проснулась и главврач согласился провести Уэлбера к заведующему отделением, в котором выступал кукольный театр. Но и заведующий мало что прояснил.

— Простите, детектив. Но я не имею ничего общего с игровым сектором. План развлечений для детей составляют они. Найдите их начальника. Она работает в Службе социальной помощи. Предпоследняя дверь по правой стороне в конце коридора.

Конечно же, это оказалась вовсе не предпоследняя и даже не последняя дверь, и даже не в этом коридоре, но тот, кто умеет выслеживать уголовников, вполне способен найти нужного работника больницы в его рабочие часы.

Маленькая комнатка, казалось, едва вмещала в себя молодую девушку, чей вес, похоже, далеко перевалил за сто килограммов.

— Да, это ее офис.

— А я могу с ней поговорить?

— Не сегодня.

— А почему?

— Сейчас не ее смена.

— Смена?

— Мы работаем посменно. Здесь никто не высидит круглые сутки.

— Да, верно. И как мне все же поговорить с доной Соней?

— Вы уверены, что только она может вам помочь?

— Нет, не уверен. По правде сказать, я с ней незнаком. Мне просто нужна информация насчет мага.

— Мага? Думаю, милок, вы обратились не по адресу. Вам в другую больницу.

— Простите. Мне нужна информация насчет парня, что дает кукольные представления.

— О! Это совсем другое дело. Вы, значит, ищете Красавчика?

— Как?

— Красавчик. Он выглядит, как звезда экрана. Периодически какая-нибудь из мамочек просит его пригласить. И дети и мамаши — все от него в полном восторге.

— Красавчик, это что, имя?

— Ну, конечно же, нет! Это мы его так прозвали.

— А как его на самом деле зовут?

— А этого никто не знает. У нас он выступает под своим сценическим псевдонимом — Идальго.

— Идальго?

— Ага. Но это не его настоящее имя.

— А как же вы ему платите, он же должен подписывать всякие там бумажки?

— Нет, он не получает платы.

— Он работает бесплатно? — с изумлением переспросил Уэлбер.

— Да, здесь, в госпитале. А в других местах за деньги.

— А вы не знаете, где он еще работает?

— Нет, не знаю. Кажется, он организовывает дни рождения для детей. Вы за этим его, наверное, и ищете?

— Ага, верно, и буду вам очень благодарен, если вы попросите его мне позвонить. Вот мой домашний телефон.

— Хорошо. Я передам Соне. Это она с ним договаривается.

— Если нетрудно, попросите ее тоже мне позвонить. И спасибо вам за помощь!

Уэлбер покидал госпиталь, убежденный в одном: этот Идальго гораздо умней, чем он думал. Он, скорее всего, использует ту же легенду и в других больницах. И таким образом зарабатывает себе безукоризненную репутацию благородного человека.

Однокомнатная квартира, выходящая на вентиляционную шахту, была расположена в большом доме у кладбища Сан Жоан Батиста. Это было самое дешевое жилье, которое им удалось найти, когда они решили съехаться и жить вместе, чтобы было удобнее работать. «Будет проще репетировать и выезжать на представления», — сказала тогда Стелла. И сейчас, год спустя, она могла бы сказать, что была права. Ее союз с Идальго позволил ей вырваться из той жизни, что она вела на задворках сомнительных театриков. Идальго был умным, вежливым, утонченным и прекрасно выглядел. Чего еще можно желать? Правда, у него совсем не было денег, но уже скоро, в совсем недалеком будущем — таком недалеком, что ей казалось, оно уже вот-вот наступит, — они станут богатыми или, по крайней мере, добудут столько денег, чтобы переехать в какое-то менее унылое место. Она мечтала о жилье на проспекте Атлантика, у моря, но могла удовлетвориться и просто двухкомнатной квартирой (она подумывала о том, чтобы завести ребенка), да где угодно, только не с видом на кладбище. Хотя сейчас была зима, но Стелла уже знала, какая это пытка — провести лето в квартире, единственное окно которой выходит на стену, расположенную в каких-то двух метрах. Летом стена нагревалась, в квартире было невыносимо жарко, и единственное, что помогало, это залезть в душ и пустить холодную воду — когда водопровод работает. Вокруг этого кладбища все казалось ей мертвым, а не живым. А она чувствовала себя полностью живой.

— Милый?

— Хм.

— Я забыла тебе сказать. У нас есть сообщение от той женщины из госпиталя. Кто-то хотел с тобой встретиться.

— Они оставили номер телефона?

— Ага, некто по имени Уэлбер.

— Первый раз слышу.

— Он в моей сумочке.

— Что в твоей сумочке?

— Номер.

На Стелле, что сидела на краешке кровати, были одеты одни лишь трусики, в руке у нее были зажаты кусочки ваты, она делала маникюр. Идальго на калькуляторе высчитывал что-то, поглядывая в колонку биржевых новостей в газете. Прошло около пяти минут. Стелла произнесла:

— И как только можно додуматься дать маленькому ребенку такое имя!

— Какому маленькому ребенку?

— Этому Уэлберу.

— Ты его знаешь?

— Милый, ну конечно, нет, я просто удивляюсь, как мать или отец могут смотреть на ребенка и называть его Уэлбер, Серафим или Бонифаций.

— Хм. Это его имя?

— Идальго! Ты просто совершенно не слышишь, что я говорю! Как только ты берешь в руки калькулятор, ты уже ничего вокруг не замечаешь.

— Извини, Кнопка, я скоро закончу, и тогда смогу уделить внимание не только тому, что ты говоришь, но и тебе самой.

— Эй, не так быстро! У меня еще ногти не просохли!

Стелла вышла, чтобы позвонить по автомату по номеру, который она получила в службе телефонных сообщений. Имя Уэлбер вызывало противоречивые мысли. Оно могло принадлежать, например, богатому иностранцу или, напротив, кому-то очень низкого происхождения. Стелла очень надеялась, что это иностранец. Они отчаянно нуждались в деньгах. Идальго умудрялся сводить концы с концами благодаря игре на бирже, но порой цена на акции резко падала вниз, и тогда приходилось всерьез суетиться. Стелла работала в государственной конторе, и на ее зарплату было не прожить. Зато на деньги с одного кукольного представления они могли протянуть целую неделю. За квартиру уже было заплачено, но плата за квартиру и за то небольшое количество еды, что они потребляли, не исчерпывала их расходов. Идальго придавал особое значение изысканности в одежде: он считал, что она была его главным оружием, благодаря которому удавалось производить хорошее первое впечатление и вызывать доверие клиентов. Стелла же думала, что красоты, элегантности и хороших манер, которыми обладал Идальго, уже было бы вполне достаточно, чтобы произвести нужное впечатление.