— Ал'лилель, — позвал Старейшина свою дочь, — попроси его убрать заклятье и позволить нам уйти домой.

— Без него, я никуда не уйду, — твёрдо произнесла она.

— Повелитель, — резко обратился ко мне Старейшина, при этом весь вид его был страшен, и подобен готовому ударить мечу. — Я отдал уже тебе двух своих дочерей, — сказал он, глядя на меня, — третью ты получишь только через мой труп.

Своими словами он разредил недавно зажившие раны, и это разозлило меня.

— Каин, сейчас же отпусти девушку, и убери заклинанье! — приказал я ему. — Приказываю тебе, как Повелитель твоего Рода.

— Вы заберёте её у меня, — произнёс тихо он, — я больше никогда ёё не увижу.

После его слов, они ещё теснее прижались к друг другу.

— Ты знаешь, что бывает за неподчинение своему Повелителю? — спросил я, чтобы не произносить последующих слов.

— Да отец, — ещё тише произнёс он.

— Что ж, ты сам это выбрал, — сказал я и произнёс ритуальную фразу изгнания вампира из Рода. — Я, Повелитель Рода Серебряных Туманов, изгоняю Каина, из Рода Серебряных Туманов, отныне ты сам себе повелитель. Сказав это, я повернулся лицом к эльфам и своим.

— Мы уходим, — сказал я вампирам.

Те не могли поверить своим ушам, Повелитель изгнал из рода своего сына, и теперь тот стал изгнанником. Ни один Род не примет его у себя после такого, а без посвящения, такому изгнаннику грозит только одно, смерть.

Теперь, действительно, как и хотел, Каин войдёт в историю Рода Серебряных Туманов как первый, изгнанный из их Рода, раньше такого никогда не было в его истории, хотя из других Родов изредка изгоняли соплеменников, и все они рано или поздно умирали.

Повелитель повернулся и ушёл, за ним, спустя мгновение, ушли вампиры.

Старейшина, глядя на меня, сказал:

— Теперь отпусти её, Каин или ты хочешь чтобы я изгнал её из нашего Рода?. При этих словах Ал'лилель испуганно посмотрела на отца.

Такой судьбы, я не хотел для свой любимой. Быть всеми отвергнутой, чтобы вскоре умереть — это точно не та судьба, которую я бы для неё хотел.

Убрав заклинание, я наклонился и, поцеловав, сказал Ал'лилель:

— Помни, сколько бы не прошло времени, я всегда буду любить тебя.

Как только я убрал заклинание, ко мне сразу бросились эльфы, и вырвали, из моих объятий Ал'лилель. Та вырывалась, кричала, звала меня, но они явно были сильнее, и, связав её плащом одного из воина, унесли. От её слов, внутри меня появилась огромная пустота. Она ширилась и ширилась, и мне казалось, проникала во все уголки моего организма. Я был полностью опустошён, от меня осталась одна оболочка.

Повернувшись, я смотрел, как они уносят её в Лес, затем я лёг на спину и решил умереть, жить стало незачем.

Так я пролежал полдня: моё тело затекло, раны воспалились, ноги не слушались, рёбра при каждом вздохе тёрлись друг о друга, но смерть не наступала.

Я лежал и мысли проносились в моей голове быстрее, чем я мог их зафиксировать «Почему отец, не встал на мою защиту? Почему, вместо того, чтобы защитить меня, он изгнал меня из Рода? если бы наказание, или высылка в другое поселение Рода, почему он решил таким путём? — наконец сформировалась мысль у меня в голове: все это произошло после слов Старейшины, о том, что он уже отдал Повелителя двоих дочерей. Если, у Старейшины были другие дочери, и их забрал Повелитель, значит, они жили, где то в замке, сразу вспомнилась странная похожесть Ал'лилель и его матери». Ведь, возможно такое, что Повелитель взял в свои спутницы эльфийку? Невероятно, но возможно — значит матерью Каина и Гиты могла быть одна из старших сестер Ал'лилель? А если такое, правда, то, что же произошло такого с дочерьми Старейшины, раз Повелитель вместо защиты собственного сына, изгнал его из Рода?» — ответов на все эти вопросы у меня не было. Чтобы получить их, требовалось расспросить либо отца, либо Старейшину. Отца спрашивать было бесполезно, я уже убедился в этом, значит остается Старейшина — но после всего произошедшего меня сразу убьют, как только я нарушу границы деревни, ведь я теперь никто, безродный вампир, за которого никто не будет мстить, хороший завитушка руны имени на лук подстрелившего.

«Ал'лилель, просто при произношении этого имени, внутри меня начинал вспыхивать пожар ненависти ко всем, кто заставил меня, её отпустить. «Молодец Старейшина» — подумал я. «Ты знал, чем меня остановить, безродный вампир никогда не сделает так, чтобы по его вине выгнали кого-нибудь из Рода, не говоря уже о том, что её я не смог бы обречь Ал'лилель на такую судьбу.» При мысли о том, как она сейчас страдает, в моей пустой оболочке, потерявшей смысл жизни, зажёгся огонёк. Я ведь стал свободным вампиром. Да, пусть всё оказалось не так, как я хотел, но в итоге я свободен, никому не обязан и могу выполнить все обещания данные Ал'лилель.» Огонёк в груди вспыхнул, мне нужно стать сильнее, сказал я себе, мне нужно стать намного сильнее, чтобы найти, увидеть её снова и смочь защитить от всех, чтобы больше не допустить сегодняшнего. Сегодня я был слишком слаб, чтобы противостоять всем, я решил, что такого больше не будет, пока я жив. Даже если за время, необходимое чтобы я смог противостоять всем, Ал'лилель забудет меня, я всё равно с ней встречусь, что бы извинится за свою слабость. Произнеся эти слова вслух, как клятву, я решил, что никто и ничто меня не остановит в этом стремлении, и отныне моим девизом должна стать фраза «Цель — оправдывает средства». Теперь я должен рассматривать всё происходящее только с двух позиций, это поможет стать мне сильнее или нет, остальное не важно. Всё, нужно действовать.

Для регенерации мне нужна кровь, рядом только тело мёртвого Поглотителя, вспомнив про вновь принятые принципы, я подполз к нему и с трудом прекращая рвоту, наклонился и впился клыками в горло. Полу кровь, полу слизь была отвратительна на вкус и воняла ужасно, к тому же она успела порядком загустеть, поэтому приходилось прилагать усилия, чтобы высасывать эту жидкость. Рот заполнился привкусом гнили, а тошнота подкатила к горлу. «Кровь необходима, чтобы я стал сильнее, значит, я должен выпить всё» — думал я, и, не обращая на все неприятные моменты, продолжал пить.

Полностью опустошив Поглотителя, я откинулся на спину и стал думать, где взять ещё крови, домашние животные замка отпадали, в Лес соваться я не мог, значит оставался только один выход, спустится к реке и, найдя какое-нибудь бревно, сплавится вниз по течению. Так я и сделал, сползя по берегу вниз и долго разыскивая необходимое мне бревно, наконец, я нашёл то, что мне было необходимо, зацепившееся за кусты у берега бревно необходимой мне величины. Отцепив его от кустов, я вскарабкался на него и медленно поплыл. Регенерация в теле уже началась, почувствовал я, необходимо время и много крови. Плыл я долго, всю ночь и утро следующего дня, река была широкой, и бревно никак не могло пристать никуда, а регенерация требовала крови и Жажда начала мучить меня, и спать я не мог. В полдень, мне повезло, река делала широкий поворот, и бревно вынесло на мель. Просмотрев местность, я увидел ауры многих животных, Жажда становилась нестерпимой. Я быстро пополз в направлении ближайшего животного, предварительно свернув свою ауру. С трудом, выползя на пригорок, я увидел, спящего под деревом человеческого мальчика, и пасущихся на полянке овец.