– Зачем Аринка в кабинете держит спортивный костюм? – поинтересовалась я у Константина Олеговича, когда чай вскипел и мы с ногами забрались на софу, укутавшись в пледы.

Точнее, это я с ногами, а Константин Олегович цивилизованно, опустив ноги на пол. Он снял рубашку, и кусочек голого тела, проглядывавший, когда босс тянулся за кружкой, смущал и волновал.

В ответ на вопрос Константин Олегович сперва посмотрел на меня долгим насмешливым взглядом.

– Не знаю, что ты подумала, – сказал он, хитро шевельнув бровями, – но иногда случается такая вещь, как дедлайн.

О. Я вспомнила, как Аринка жаловалась, что "монстр и кровопийца" заставил её и ещё нескольких ключевых работников ночевать в офисе. Видимо, с той поры здесь и поселились и костюм, и пледы. Вот почему Константин Олегович сказал, что лучше идти в офис, чем ждать такси.

Я отхлебнула вкусный, с кислинкой, барбарисовый чай и искоса уставилась на начальника. Мокрые волосы падали ему на лоб, а сзади с кончиков скатывались капельки и срывались, исчезая в мягкой ткани пледа. Линия обнажённого мужского плеча снова выглянула, когда босс взял чашку. Он на меня не смотрел, а я, чем дальше, тем сильнее хотела любоваться им.

И вообще… мы так отлично сидим. Неужели теперь Константин Олегович вызовет такси и отправит меня домой?

Тут он повернулся и поймал мой взгляд. Я застыла, чувствуя дрожь предвкушения внутри. Мучительно захотелось, чтобы эта сильная рука обвила меня за плечи.

Константин Олегович аккуратно поставил чашку на столик. Повернулся ко мне, не обращая внимания на то, что плед сполз ещё больше и теперь открывает не только руку, но и часть гладкой груди с коричневого цвета соском и верхние мышцы пресса, сейчас расслабленные, но от этого не менее притягательные. Я облизнула губы, мечтая протянуть руку и пощупать, но выполнить намерение не успела. Константин Олегович склонился ко мне и заглянул в лицо. Я поймала потемневший взгляд, вдохнула всей грудью одуряющий мужской запах чуть влажного тела и сама подалась навстречу. Уловив движение, босс накрыл мои губы жадным поцелуем. Раздвинул языком, по-хозяйски врываясь внутрь. Целовал меня так неистово, что я чуть не застонала от пронзительно-сладкой судороги внутри. Ответила ему с тем же пылом. Плед давно сполз, и, сидя на диване, мы ловили губы друг друга, и я упоённо гладила руки босса, его широкие плечи, скользила пальцами по влажным волосам.

Не спрашивая разрешения, он потянул вниз молнию спортивной кофты. Я не возражала, напротив, сама выскользнула из рукавов. Мне нравилось, как он смотрел на меня – так, как смотрят на что-то по-настоящему прекрасное и хрупкое, желанное и невыносимо дорогое. Константин Олегович бросил короткий взгляд мне в лицо, как будто проверял, не против ли я, и нагнулся, щекоча кожу дыханием. По рукам, по животу побежали мурашки.

Я вздрогнула, когда он накрыл сосок ртом. Пронзительное удовольствие перемешивалось с волнением и трепетом, с жаждой и страхом показаться чересчур страстной или чересчур навязчивой. Дыхание стало лёгким и прерывистом, стоны рвались наружу, а Константин Олегович всё мучил и мучил меня сладким наслаждением. Не выдержав, я подняла было руки, но он тут же поймал их, заставил развести в стороны, выгнуться, подставляя грудь под его нетерпеливые губы. Тут я застонала вслух, а он поднял голову и посмотрел на меня с откровенным удовлетворением во взгляде. Хватка на миг ослабла. Пользуясь этим, я высвободила правую руку, вцепилась боссу в волосы на затылке и подтянула к себе. Сама поцеловала жадно, исступлённо, вкладывая в этот поцелуй все ощущения, что он заставил меня испытать. А он только заулыбался мне в губы, с наслаждением отвечая.

Столик со скрежетом отъехал в сторону, Константин Олегович, прижимая меня к себе, лёг на диван. Теперь я сидела на нём, обнажённая сверху, в одних спортивных штанах и трусиках, чувствуя разгорячённой промежностью, как сильно босс хочет меня. Поймала его за запястья и заставила поднять руки над головой. Он не сопротивлялся, с интересом ожидая моих действий. А я наклонилась и наконец претворила в жизнь то, что не раз видела во сне: очертила губами все эти линии и впадинки, обвела языком вокруг ямочки пупка. Хотела было опуститься ниже, но Константин Олегович не дал, с лёгкостью высвободил руки и подхватил меня за бёдра. Я почувствовала себя совсем маленькой и лёгкой, как пушинка, когда он, одной рукой придерживая на себе моё тело, другой играючи содрал с меня Аринкины штаны. Такая наглость не могла остаться безответной, и я принялась мстить. Расстегнула ремень брюк, потом тугую пуговицу. Бросила быстрый взгляд на лицо босса, проверяя, не возражает ли он. Он не возражал, напротив, смотрел таким жадным, пожирающим взглядом, что, отвечая этому, у меня сладко сжалось внутри.

У меня был сексуальный опыт, но именно что был. Я вообще считала себя не слишком активной в этом смысле особой, спокойно жила без постоянного парня, не торопилась заводить нового, вообще не слишком трепетала от соприкосновения рук и тому подобного. Вот только с Константином Олеговичем всё было по-другому. Вот разве можно почувствовать желание от одного взгляда? Оказывается, да.

Когда мы совместными, слегка мешающими друг другу усилиями избавили его от брюк, жар смущения опалил щёки, но я таращилась во все глаза. Он даже там был красивый. Хорошо сложенный, в меру длинный, в меру толстый. Я осторожно дотронулась до головки, облизнула губы.

– Боже, – выдохнул Константин Олегович. – Запретите этой женщине так делать.

Я только взметнула на него вопросительный взгляд, как он перешёл в наступление. Уложил меня на диван, накрыл горячим телом и, опираясь на руки, стал целовать. Сначала в губы, потом шею, ключицы, занывшую от нетерпения грудь. Почувствовав внизу его пальцы, я выгнулась навстречу, раздвинула ноги. К тому, что сейчас произойдёт, я была готова давно. Может быть, тогда, когда раздевалась, чувствуя на себе его голодный взгляд. Может быть, тогда, когда он повернул защёлку на двери. А может, уже тогда, когда мы вошли в лифт.

Словно почувствовав моё нетерпение, Константин Олегович не стал медлить с прелюдией. Осторожно направил член в меня. Головка вошла внутрь, я прикусила губу, ощущая, как она медленно, раздвигая собой стенки, продвигается сквозь напряжённые, подрагивающие, сжимающиеся тугим кольцом мышцы. Томительное напряжение толкало меня двинуться вперёд, шевельнуть бёдрами, самой насаживаясь на член, но я терпела, чтобы продлить удовольствие проникновения, прикусывала пальцы и наблюдала за Константином Олеговичем.

У него было очень беззащитное лицо. Как будто не он сейчас брал меня, а я владела им, безгранично и полностью. Как будто только от меня зависело, казнить или миловать. Он неотрывно смотрел на меня, опираясь на руки, и в его глазах горело такое неудержимое желание, что по телу прокатилась сладкая дрожь.

Мне льстило его желание, то, что ему сносит крышу так же, как мне, что он хочет меня так же сильно. Что так же зависим от меня, как я от него. Сводило с ума то, как он выдыхает воздух сквозь стиснутые зубы, как пытается удержаться, не соскользнуть с грани, доставить удовольствие сначала мне. Как гладит меня яростным жадным взглядом, как нетерпеливо целует, забыв о нежности, как мнёт грудь, ласкает соски, вырывая из меня невольные стоны. Нас словно захватило первобытное безумие, и мы стремились навстречу друг другу в этой древней пляске, соприкасались губами, стукались зубами в желании почувствовать сильнее, ближе, ярче.